Собрание сочинений в 3-х томах. Т. I.

Мусатов Алексей Иванович

— Это еще зачем? — удивился Ваня.

— Да так... — многозначительно сказал Шурка. — Всякое может случиться. Один — это один, а трое — трое...

Ваня, пожав плечами, заметил, что, на худой конец, он и один справится с кем угодно, но, если ребятам лень готовить уроки, они, конечно, могут с ним поехать.

Степа и Шурка постарались пропустить последние слова мимо ушей.

Не успели ребята отойти и километра от Кольцовки, как их нагнала Нюшка и упрямо заявила, что она тоже желает поехать в город.

— Хороши, нечего сказать!

Только себя и считают трактористами, а девчонки, мол, для виду в кружок записались. А я вот поеду с вами, и вся недолга!

— Нет уж, хватит мне сопровождающих! — рассердился Селиверстов и приказал всем поворачивать обратно.

Шурка обозвал девочку вредным сучком и двинулся было на нее с кулаками.

— Ладно, — примиряюще заявил Степа. — Идите вы с Нюшкой. Я останусь.

К обеду Ваня Селиверстов, Нюшка и Шурка добрались до города, взяли на складе запасные части для трактора, потом зашли на завод к Крючкину, получили еще кое-какие детали и только в сумерки поехали обратно.

От станции к Кольцовке возвращались уже поздно вечером. Было темно, дорога шла то лесом, то полем.

Запасных частей набралось немало, и Ваня с Шуркой, чередуясь, тащили тяжелый мешок; Нюшка несла мешок полегче.

— Ну и нагрузил Крючкин! — отдуваясь, сказал Шурка Селиверстову. — А ты еще нас с собой брать не хотел.

— Тащи знай! — буркнул Ваня. — Трактористу жаловаться не положено.

У Замызганок на поваленной ветром сосне ребята присели отдохнуть. Шурка стал поддразнивать Нюшку Степой: вот это парень так парень, ради подружки готов на все, даже в город не поехал.

— А может, ему и не хотелось? — возразила Нюшка.

— Говори мне! А кто задачи для тебя решает, изложения пишет? Третьего дня Степка так запутался, что вместо своей твою тетрадку учителю подсунул. А тот возьми да объяви: «Ветлугина Нюша, к доске». Весь класс как грохнет. Семка Уклейкин от смеха даже икать начал.

— Ну и дурак! — сердито бросила Нюшка.

— Уклейкин-то?.. Есть малость.

— Ты дурак!

Шурка опешил:

— Ох, Нюшка, и горазда же ты ругаться! Как тебя Степка только выносит...

— Погодите вы! — шикнул на них Ваня Селиверстов. — Стонет кто-то.

Ребята прислушались. Откуда-то из-за кустов действительно доносился приглушенный, слабый стон. Вскоре он замер, потом вновь повторился.

— Может, заболел кто? — поднимаясь, шепнула Нюшка. — Или замерзает? Пошли посмотрим...

Ваня велел девочке сидеть около мешков, а сам вместе с Шуркой направился в ту сторону, откуда слышался стон. Нюшка осталась одна.

Прошло несколько минут, и за кустами вновь жалобно застонали, но теперь уж совсем в другой стороне. Нюшка крикнула Ване и Шурке, что они не туда пошли, но ребята были уже далеко и не расслышали ее. Тогда девочка, сгорая от любопытства, сама полезла за кусты. Стон повторился еще раз, но опять-таки довольно далеко от нее.

Так Нюшка и перебегала от куста к кусту, пока не догадалась, что ее

кто-то дурачит. Она плюнула и вернулась обратно. Каковы же были ее удивление и испуг, когда она не обнаружила около поваленной сосны мешков с запасными частями!

На крик Нюшки примчались ребята. Ваня только за голову схватился: что-то теперь скажут дядя Егор и Матвей Петрович?

Шурка набросился на Нюшку с упреками: как она смогла отойти от мешков? Да и вообще, когда девчонки лезут не в свое дело, жди какой-нибудь беды.

В другой раз Нюшка нашлась бы что ответить на такие нахальные слова, но сейчас, чувствуя свою вину, она только зашмыгала носом:

— Ладно... Сама дяде Егору признаюсь. И пусть меня...

— Все мы хороши! — сердито перебил ее Ваня. — Развесили уши, попались на крючок... Пошли лучше мешки искать.

Ребята долго ходили по Замызганкам, шарили в кустах, но все было безуспешно.

Мрачные, злые, направились они в Кольцовку. В темноте показалось здание школы.

— А знаете что! — горячо зашептала Нюшка. — Давайте все же ребят поднимем. Да побольше. Всю местность прочешем... Найдем мешки, должны найти!

Ваня согласился — иного выхода не было, — и ребята повернули к общежитию.

В это время из стога сена, что стоял в ложбине около реки, осторожно выбрались трое — Фома-Ерема, Филька и Уклейкин. Они прислушались и, убедившись, что кругом все спокойно, вполголоса заговорили.

— Ну, Семка, и ловко же ты стонать умеешь! — фыркнул Филька. — Зараз артельщиков подсидели. Теперь уж они не покатаются на своем тракторе — кишка тонка!

— Отец говорит, теперь всегда так будет, — сказал Фома-Ерема. — Все в тартарары полетит у этих колхозников. Сено будет гореть, скот дохнуть, зерно пропадать... Раз руку на нас занесли, пусть и сами пощады не просят!

Он обвел глазами темнеющие за рекой овины, сараи, ометы соломы, словно прицеливался, что бы еще такое сотворить напоследок, потом ткнул кулаком в стог сена:

— Это чье? Артельное, нет?

— Хватит тебе! — испугался Филька, угадывая мысли Фомы-Еремы. — Еще влопаемся. Давай следы заметать. — И он спросил, куда девать мешки с запасными частями.

— А пусть Семка забирает, — расщедрился Фома-Ерема. — Чем не чаевые! Хочет — меняет, хочет — продает.

— Спасибочки! — заартачился Уклейкин. — Чтобы меня сцапали за эти железки? Сами лопайте! А мне выдавай, что обещано.

— За нами не пропадет, — успокоил Филька и предложил утопить мешки в реке.

На другой день Степа, Шурка и Нюшка подняли по сигналу тревоги всех «артельщиков» и вывели их на поиски пропавших запасных частей.

По твердому насту ребята обошли Замызганки, обшарили все овраги, овины, просмотрели ометы соломы и стога сена — мешков нигде не было.

Поиски продолжались и на другой день, и на третий...

Нюшка извелась, ходила виноватая, жалкая, стараясь не глядеть ребятам в глаза.