Собрание сочинений в 4-х томах. Том 3
Шрифт:
– Ах, будем надеяться, что господа республиканцы позволят нам пообедать!
– Несмотря на все их братство!
– желая сострить, прибавил г-н Рокк.
Этих почтенных мужей усадили по правую и по левую руку г-жи Дамбрёз, занявшей место против мужа, а его соседками были: с одной стороны г-жа Ларсийуа, восседавшая рядом с дипломатом, а с другой - старая герцогиня, оказавшаяся возле Фюмишона. Далее разместились художник, торговец фаянсом, м-ль Луиза, а так как Мартинон занял место Фредерика, чтобы
Она была в черном барежевом платье, на руке был золотой браслет, и, так же как и в первый раз, когда он обедал у нее, что-то алело в ее волосах - ветка фуксии, обвивавшая шиньон. Он не мог удержаться, чтобы не сказать ей:
– Давно мы не виделись!
– Ах, да, - ответила она холодно.
Он продолжал, мягкостью тона сглаживая дерзость вопроса:
– Случалось ли вам иногда думать обо мне?
– Почему бы мне думать о вас?
Фредерика обидел этот ответ.
– В конце концов вы, может быть, правы.
Но, тотчас раскаявшись в своих словах, он поклялся ей, что не было дня, когда он не терзался бы воспоминанием о ней.
– Сударь, я этому совершенно не верю.
– Но ведь вы же знаете, что я люблю вас!
Г-жа Арну не ответила.
– Вы знаете, что я люблю вас!
Она опять промолчала.
«Ну, так и без тебя обойдемся!» - сказал себе Фредерик.
И, подняв глаза, он на противоположном конце стола увидел м-ль Рокк.
Она решила, что ей к лицу будет одеться во все зеленое, - цвет, представлявший грубый контраст с ее рыжими волосами. Пряжка ее пояса приходилась слишком высоко, воротничок стягивал шею; это отсутствие вкуса, наверно, и вызвало ту холодность, с которой встретил ее Фредерик. Она издали с любопытством наблюдала за ним, и, как ни рассыпался в любезностях Арну, сидевший с ней рядом, ему и двух слов не удалось вытянуть из нее, так что, отказавшись от надежды угодить ей, он стал прислушиваться к общему разговору. Темой его было теперь ананасное пюре, приготовляемое в Люксембурге.
Луи Блан, по словам Фюмишона, - владелец особняка на улице Сен-Доминик, но не отдает его внаймы рабочим.
– А по-моему, забавно то, - сказал Нонанкур, - что Ледрю-Роллен охотится в королевских угодьях!
– Он задолжал двадцать тысяч франков одному ювелиру, - вставил Сизи, - и даже, говорят...
Г-жа Дамбрёз перебила его:
– Ах, как гадко горячиться из-за политики! Молодой человек, стыдно! Займитесь-ка лучше своей соседкой!
Затем
Арну стал заступаться за них. Фредерик вмешался в разговор и сказал, что это обыкновенные коммерческие предприятия; вообще же их сотрудники - либо дураки, либо лгуны, - он делал вид, что знает их, и великодушным чувствам своего друга противопоставлял сарказмы. Г-жа Арну не замечала, что этими речами он мстит ей.
Между тем виконт мучительно изощрялся, чтобы пленить м-ль Сесиль. Сперва он выказал артистический вкус, порицая форму графинчиков и рисунок вензелей на ножах. Потом заговорил о своей конюшне, о своем портном, о поставщике белья; наконец коснулся вопросов религии и нашел возможность дать ей понять, что исполняет все обязанности верующего.
Мартинон проявил большее уменье. Однообразным тоном, не сводя глаз с Сесиль, он восхвалял ее птичий профиль, ее тусклые белокурые волосы, ее руки, слишком короткие. Дурнушка таяла, очарованная этим потоком любезностей.
Их никто не мог слышать, так как все говорили очень громко. Г-н Рокк требовал, чтобы Францией правила «железная рука». Нонанкур даже выразил сожаление, что казнь за политические преступления отменена. Этих подлецов следовало бы перебить всех до единого!
– Они к тому же и трусы, - сказал Фюмишон.
– Не вижу храбрости в том, чтобы прятаться за баррикадами!
– Кстати, расскажите нам о Дюссардье!
– сказал г-н Дамбрёз, обернувшись к Фредерику.
Честный приказчик стал теперь героем вроде Саллеса, братьев Жансон, супруги Пекийе и т. д.
Фредерик, не заставив себя просить, рассказал о своем друге; отблеск ореола упал и на него. Разговор, вполне естественно, зашел о разных проявлениях храбрости. По мнению дипломата, побороть страх смерти нетрудно; это могут подтвердить люди, дерущиеся на дуэли.
– Об этом можно спросить виконта, - сказал Мартинон.
Виконт густо покраснел.
Гости смотрели на него, а Луиза, более всех удивленная, прошептала:
– А что такое?
– Он спасовал перед Фредериком, - тихо ответил ей Арну.
– Вам что-то известно, сударыня?
– тотчас же спросил Нонанкур и сообщил ее ответ г-же Дамбрёз, которая, немного наклонившись, принялась разглядывать Фредерика.
Мартинон предупредил вопросы Сесиль. Он сообщил ей, что эта история связана с одной особой предосудительного поведения. Девушка тихонько отодвинулась, как будто стараясь избежать прикосновения этого развратника.
Разговор возобновился. Обносили тонкими бордоскими винами, гости оживились. Пеллерен был в претензии на революцию: из-за нее безвозвратно погиб музей испанской живописи. Его как художника это огорчило больше всех. Тут к нему обратился г-н Рокк:
<