Собрание сочинений в 4 томах. Том 2
Шрифт:
Настя. А давно ли, Федя, ты намеревался выдворить меня из собственного гнезда?..
Господин с тростью. Почти, да не почти. При старом режиме мадемуазель Гвоздилина и не помыслила бы даже о копейке вознаграждения. А мы намерены вступить с вами в полюбовный торг. Это огромное достижение, какого никогда не знали люди простого разряда в старые годы.
Господин в лаковых башмаках. Даже в странах просвещенного Запада, издавна покончивших с произволом высших классов, нет
Ипполит. Коль так, давайте торговаться. Но что он выручит, живя в дыре, достойной пролетария старых годов?
Настя. Не затевайте скандала, мы тоже заботимся об общем благе.
Ипполит. Настя — и общественное благо… уже весело.
Настя. А что? Настя — не только мушки и завивки с ажурными чулками. Я Гвоздилина! Гвоздилина и компания. Вы понимаете? Это фирма.
Дятлов. Маргариновый завод?
Настя. Да, маргариновый.
Ипполит. А что сие — ваш маргарин?
Господин с тростью. Маргарин, черт возьми, — это жир, которого нет в живой природе, это пар без воды, воздух без кислорода, это ничто и нечто из ничего!
Ипполит. Федор, вот наконец я нашел то, чего мне не хватало. Маргарин! Какое восхитительное дело! Господа, вам нужен инженер? Хороший… квалифицированный… универсал.
Господин с животом. Тут, милый мой, одна химия, сугубая химия.
Ипполит. Он металлург и химик и даст вам разом выдающуюся маргариновую технологию… Он — вот он. Это я. А вот мой друг. Он чудесный слесарь, редчайший слесарь, который вам наладит все приспособления. И все мы объединимся в маргариновом братстве — мозг, труд и капитал с Настей на вершине в эмблеме нашей фирмы! Ура, я говорю. Ну, что же вы молчите?
Настя. Вы хотите нас одурачить? Ничего не выйдет. Господа, поднимайтесь ко мне. Ход известен, вас встретит моя служанка. Мои соседи любят пошутить, но шутки получаются какие-то вымученные.
Господин с животом. Над чем шутить, не понимаю. Завод ведь в самом деле будет с химиками и слесарями. Фирма, да-с, это уж как вам будет угодно.
Настя. Прошу, прошу… я сию минуту. Не надо придавать значения… это шутки горькие и через силу. Я-то знаю. Прошу, прошу.
Пришедшие уходят, Настя задерживается.
(Нашла взглядом Клаву.) Ты, Клава, почему же на мои поклоны не отвечаешь? Разбогатела?
Клава. Я на свои грешные копейки живу, а ты шикуешь — на окровавленные. (Уходит.)
Настя.
Дятлов. Ничего не известно.
Настя. Значит, жив.
Дятлов. Почему думаешь?
Настя. Снилось.
Дятлов. Вела бы себя поблагороднее, тогда ничего не снилось бы. Шикуешь.
Настя. Шикую и шиковать буду. Теперь, Федя, кончилось твое царство военного коммунизма… Вы вообразить себе не можете, как я еще шиковать буду.
Ипполит. Как же. Воображаю!
Дятлов. Не связывайся. А ты, Настя, иди компаньонов угощай. И на свое царство не надейся. Просчитаешься.
Входит Абдула.
Настя. Абдула, где папочка?
Абдула. Ту-ту машина твой папочка!
Настя. Ничего не понимаю.
Абдула. Ту-ту машина… «Прощайте, вся моя родня»…
Настя. Не понимаю, что он говорит.
Дятлов. О чем ты говоришь, Абдула?
Абдула. Убить мало твоя папочка. Резать надо на ремни, собакам давать.
Настя. За что ты его ругаешь?
Абдула. Господин Гвоздилин ту-ту машина, на Варшаву тягу дал… Я сам, старый дурак, его в поезд сажал… считал, что в Одинцово едет…
Настя. Ничего не понимаю.
Дятлов. Уехал отец из Советской России… Чего же тут не понимать?
Настя. Как?!
Дятлов. Как! Очень просто. Получил заграничный паспорт и уехал. Они легально теперь уезжают.
Абдула. Какой человек есть! Негодяй! Мало этого слова. Сукин сын есть.
Настя падает в обморок.
Всех их… буржуазия, который есть… на грязной веревке вешать надо.
Дятлов. Поздно ты это понял, Абдула… в семнадцатом надо было котелок открыть…
Ипполит(около Насти, в сторону дома). Клава, позовите Ирину… Тут обморок.
Дятлов. Чем-то он им страшно влепил… Что он тебе сделал, Абдула?
Абдула. Я ему верой-правдой… Знаешь, что есть вера-правда?
Дятлов. Знаю.
Абдула. А он мне рубля на табак не кинул. Скрылся, как мошенник… Видал, какой господин есть?!
Дятлов. Не могу войти в твое положение, господам не служил… Смеяться над тобой дурно, ты человек старый.