Собрание сочинений в 4 томах. Том 2
Шрифт:
Дятлов(потрясен, еле слышно). Владимир Ильич…
Ленин. Товарищ Федор, не произносите ничего кисло-сладкого. Не обижайтесь, не переношу. И вообще наше с вами время истекло. У меня куча дел. Вот чего жаль! Сделали мы неслыханно много, больше, чем все революции вместе взятые. А хочется еще и еще… Ну-с, до свиданья, друг мой. Инженера Ипполита не томите… Тонкие, чувствительные натуры тоже нужны партии… Вы не томите его упреками, он — наш. А вам бы кипучую работу, заводик бы насадить где-нибудь из тех, которые у нас под пеплом.
Дятлов. Ничего, Владимир Ильич…
Ленин. Уходите, а то мы так вовеки не простимся.
Дятлов. Ухожу. (Уходит.)
Ленин. Любить людей задача адски трудная!
Занавес
Действие четвертое
В квартире Сестрорецких. Та же зала. Ирина, Настя.
Ирина. Уйдите, Настя. Зачем вы пришли? Никакой дружбы у нас не будет.
Настя. Вы нетактично обращаетесь со мной, Ириночка. А я вот могу сообщить вам нечто такое, за что вы мне руки должны целовать. А Валерик-то жив. Он во Владимирском централе [49] находится.
Ирина. Неправду говорите. Он написал бы мне.
Настя. Нет, не напишет. И не ждите. Потому что вы все отвернулись от него, помочь не хотели. Напишите братику, поскольку вы перед ним кругом виноваты.
49
Владимирский централ — каторжная тюрьма в царской России.
Ирина. О наших отношениях с братом я буду судить сама. Благодарю за то, что вы мне сообщили… и довольно.
Настя. Не выгоняйте, сама уйду. Но что хотела высказать, то выскажу. Вы ведь на Валерика за то взъелись, что деньги те мимо вас прошли. А то — они принципиальные. У всех у нас одна принципиальность: собственный карман.
Ирина(вне себя). Вон! Прошу вас. Иначе, не знаю, что будет.
Настя(нежно). Ах, Ириночка, какие вы вспыльчивые. А я пришла из-за своей любви. Верьте не верьте, а Валерик — моя первая любовь. Адью. (Уходит.)
Ирина. Какая гадость! Точно в грязь падаешь.
Входит Дятлов.
Дятлов. Прошу прощения, что вошел не постучавшись. Меня ошеломила Настька Гвоздилина… Как фурия на меня накинулась…
Ирина. Федор? Неужели вы?
Дятлов. Я… А где Ипполит?
Ирина. Его вызвали в райком. Срочно. Не объяснил зачем. Ну, а как вы, где вы? Исчезли
Дятлов. Живу в недрах Тульской губернии, раскопал старинный завод, который теперь воскрешаю в должности директора.
Ирина. Интересно?
Дятлов. Трудно. Впервые я почувствовал всем своим нутром, что революция — это громадный труд, какого я себе не представлял. Так что о том, что интересно и неинтересно, мне и подумать некогда. Но иногда скучаю по друзьям… По Ипполиту…
Ирина. Ему пишете, мне — ни строки… Обиделись на меня за то, что я вас назвала безжалостным… Простите, если так. Потом я поняла ваш взгляд на поступок Валерия… Я потом многое поняла… А Валерик наш жив…
Дятлов. О Валерике я знал, Ирина Александровна. Мне ведь пришлось отправлять во ВЦИК его дело. И там подтвердили правильность решения трибунала, но меру наказания сочли возможным изменить… А обидеться на вас… Этого я никогда бы не смог…
Ирина. Почему же «никогда?»
Дятлов. «Почему» — вопрос иной, но что никогда, то никогда.
Ирина. А все же?
Дятлов. Я любил вас, дорогая, вот в чем дело. Любил… Так-то вот…
Ирина(после молчания). Дятлов, опомнитесь.
Дятлов. Теперь опомнился, тогда любил без памяти.
Ирина. Что вы говорите?
Дятлов. Эх, Ирина Александровна… как вы меня мучили!.. И чем! Своей приветливостью и тем еще в особенности, что невинно, ничего не подозревая, часто повторяли мне: «Я люблю вас, Федор».
Ирина. Если бы я знала…
Дятлов. Иной раз мне до дрожи в сердце хотелось взять вашу руку, к щеке своей прижать и хоть мгновение подержать, а вы с испугом… а может быть, и с отвращением… отводили свою руку.
Ирина. Федор, милый мой, вы же не злой человек… а говорите злые вещи… Я?.. К вам?.. С отвращением?.. Какая нелепость… Я вас всегда любила.
Дятлов. Ирина Александровна, не повторяйте этого слова, прошу вас.
Ирина. Вы же повторяете.
Дятлов. Это нечаянно случилось…
Ирина. Тем лучше. Значит, искренне. Но успокойтесь, если не нравится — не буду.
Дятлов. «Не нравится». Какой нелепый я затеял поединок.
Ирина. Вы поэт, конечно, Дятлов… Удивительный поэт.
Дятлов. Ни одного стиха за всю жизнь не выдумал.
Ирина. Поэт — это в душе. Мечтать-то вы умеете… Я знаю. И эту способность мечтать вы очень зорко прячете. И меня вы намечтали… но удивительно скрывали.
Дятлов. Поэт… пускай. Я с детства умел видеть совсем реально то, что мне воображалось… Это всегда ведет куда-то, будит сердце… А вас я никогда не мог вообразить, вызвать в мечте ваше лицо, шелест походки вашей. Наверно, потому, что все мои чувства вы забирали на себя. Ничего я не намечтал… Это было… впрочем, довольно.