Собрание сочинений в четырех томах. Том 4. Проза
Шрифт:
– Алеша, ты не пей больше, ладно? Ты ведь не привык.
– С таким парнем – я ко всему привык. Но он – очень грустный, и я его пою и ублажаю, потому – он стоит того.
– Ну хорошо, Леша! Покойной ночи! До встречи. И – удачи!
– Стоп, стоп! Я тебе забыл сказать самое главное. Ленка, я ведь тебя люблю. Это высчитано с точностью до двенадцатого знака! Теперь всё. Крепко целую – ваш Алеша.
– Пока. – Она повесила трубку и вернулась в комнату.
Виктор многозначительно смотрел на нее и улыбался.
– Ты что-то
– Да! Что, ты переводишь «Могилу»?
– Перевожу, только осложнения в издательстве. Говорят: опять «треугольник», мелодрама…
– Чем же теперь плох «треугольник»? – удивился Саня.
– Да видишь ли, там одну женщину любят двое, а она – их обоих. Вот она все выбирает, выбирает… И они тоже думают, что она кого-то выберет в конце концов. А она, оказывается, любит какого-то негодяя – игрока в рулетку, ну, словом, темную личность. И вот только она почти решится на что-то – эта личность появляется, устраивает ей жуткую сцену, грозит, бьет, плачет, умоляет. Словом, у него целый набор штампов. И она – снова с ним. Дает ему деньги, ухаживает, потому что он то ранен, то болен. А потом он исчезает до следующего раза. И так все время. Ей, наверное, кажется, что она его любит, но – вот так. А те двое – ждут.
– Ну а в конце? – Вере, вероятно, ужасно понравилась эта история.
– Ну а в конце там многие умирают и всё плохо. Вот. – Лене надоело рассказывать.
Гости попрощались.
Виктор напоследок сказал:
– Ты поцелуй все-таки Катю, ладно?
– Ну конечно! Не беспокойся, – ответила Лена, и он чмокнул ее в щеку. Она закрыла дверь, вернулась в комнату, села в кресло и задумалась.
В ресторане Алексей подошел к столу, около которого стояла та же ресторанная личность.
– Человек! – говорил личности Николай. – Я пришибу тебя, слышишь! Уйди от греха!
– Желаю, чтобы мне били морду! Мне все равно: лишь бы обратили хоть какое внимание на меня. – Пьяный захныкал: – Я ведь настройщик был раньше. Рояли или там любые струнные. По тыще за настройку брал. По целой тыще, без вычетов! А теперь меня даже бить никто не хочет. Это что? Это что значит? Это значит, что во мне уже нет индивидуальности и меня потому не замечают.
– Знаешь что, музыкант, ты все-таки иди. Вон еще два мужика. Иди к ним. – Алексей подтолкнул бывшего настройщика к другому столу и сел.
– Ну? Поговорил? – спросил Николай.
– Конечно, Коля! Поговорил и еще раз убедился, что нету на свете лучше женщины… Нет, мне больше не надо, – остановил он Николая, который собирался разлить оставшийся коньяк. – Не надо! Я, Коля, ей обещал, что не буду. Она меня просила, и я – все. Обещал! – Он развел руками.
– Я не уговариваю, как хочешь, Леха! – На Николая спиртное как будто не действовало, и он выпил один.
– Нет! – вдруг сказал он и хлопнул ребром ладони по столу. – Не буду болваном, позвоню сам! –
… Лена вздрогнула и побежала к телефону.
– Что же ты так? – насмешливо спросила она. – Ты же сказал, чтобы звонила я.
Он в будке скрипнул зубами, но отвечать в таком же тоне не стал.
– Я просто не дома. Зашли с другом поужинать. Думал – будешь звонить, а меня нет.
– Как твои дела? – уже дружелюбно спросила Лена.
– Сегодня – хорошо. Сегодня просто отлично! Помог один парень. Вот с которым я сейчас здесь. А послезавтра – эксперимент. Очень ответственный. – Он замолчал на секунду и сказал: – И рискованный.
– Для тебя? – забеспокоилась она.
– В некотором смысле – и для меня. – Он усмехнулся.
– Ты всегда недоговариваешь, отшучиваешься, как будто я твои секреты сразу понесу в американское посольство.
– Нет, неправда! Это ты всегда недоговариваешь. Мы встречаемся завтра?
– Нет. Я еду к дочке. Я ее давно не видела.
– Почему вдруг среди недели?
– А почему нет?
– Странно! Вчера еще ты мне ничего не сказала.
– А сегодня надумала. Но я вернусь послезавтра и встречу тебя после работы. Ладно?… Коля! Алё.
– Как хочешь, – сказал он после паузы и повесил трубку.
Когда он вернулся, личность опять стояла у стола и что-то насвистывала.
– Уйдешь ты наконец?! – взбесился Николай.
– Подожди, Коля! Он высвистывает «Крейцерову сонату». И не фальшивит. – Алексей слушал и улыбался.
– Никогда, – произнес бывший настройщик и поднял руку. – Никогда не фальшивил. Ни в чем! – И он выпил остаток коньяка и ушел с гордо поднятой головой.
– Ты что, поговорил?
– Ага!
– Как?
– По-прежнему. Теперь говорит, что куда-то уезжает завтра. К дочери!
– У нее дочь? Так конечно! Хорошо! Пусть едет.
– Да если бы я был уверен, что действительно – туда, я бы слова не сказал. – Николай опять прикурил от своей сигареты.
– Ну, знаешь, Коля! Ты, конечно, прости, я не вмешиваюсь, но так нельзя. Ты же ей не веришь! А тогда надо кончать сразу. И потом, у тебя что, есть поводы? – допрашивал Алексей.
– Нет.
– Тогда, брат, ты – этот, как его… Ну, в общем, ты – узурпатор.
– Брось ты, Леха! Просто я извелся, и лезет в голову всякая чепуха.
– Наплюй на чепуху! Я почему-то уверен, что и твоя Лена – великолепная женщина, и конечно она едет к дочке, а не куда-нибудь там, потому что она – великолепная мать. И это достойно всяческого уважения! Понял.
– Алеха! А ведь ты действительно вот такой парень. Николай разулыбался.
Они расплатились и ушли. Только на опустевший их стол тупо глядел бывший настройщик: только что были – и вдруг нет! Так и не решив этой сложной задачи, он снова ушел в угол. Лена у себя в квартире собрала небольшой чемодан – уезжать ей, наверное, надо было рано – и погасила свет.