Собрание сочинений в десяти томах. Том 9
Шрифт:
Княгиня бежит и подает книжку.
Про мавзолей говорили?
Княгиня. Говорили.
Екатерина. Про надпись: «Здесь сладостно и печально почиет любовь» – говорили?
Княгиня. Говорили.
Екатерина. Все понятно. Господин майор, вы тоже собираетесь объясниться?
Завалишин. Никак нет.
Екатерина(с гневом). Собираетесь мне объяснить, что воспользовались моим советом и отдаете голову за один поцелуй?
Завалишин. Да, ваше величество, я поклялся
Пауза. Входит Федор, одетый лешим.
Федор. Хохотать-то еще потребуется, что ли? А то я бы пошел. Лошаденка в поле непоеная, это во внимание надо принять? Сделайте милость…
Екатерина. Пошел прочь, дурак!
Федор(обрадованно). Иду, иду, матушка… Не угодил – виноват. Да ведь наше дело такое – пора горячая, работешка не ждет. Осенью, после Покрова, [57] уберемся, – тогда сделай милость: хохотать али плясать… Новые надену лапти… Мужику, знаешь, дай волю, – он тебе спляшет…
57
Покров – церковный праздник, отмечавшийся 1 октября ст. ст.
Екатерина. Прочь! (Швыряет книжку.)
Федор. Извините. (Ушел.)
Екатерина(Завалишину). Приказываю вам немедленно собираться в путь. Шпагу и шляпу положите в мою карету, сами станете на запятки. Ступайте.
Завалишин. Повинуюсь. (Уходит.)
Появляются князь и Полокучи.
Князь. Ваше величество, виноват кругом, – мошку из глаза хотел достать у дамы.
Екатерина. Что ж из того, – не резон даме лазить языком в глаз. Уголок платка имеется на сей случай.
Князь. Платок-то у меня весь в табаке.
Екатерина. Затем, – что это за вспышки необузданного нрава? Бросаться на гостя со шпагой – сие варварства гнусный обычай. Вы, слава богу, русский дворянин…
Князь. Попугать хотел.
Екатерина. А пошлая склонность к неумеренному сну за столом!
Князь. Шутил, шутил и носом гудел смеха ради.
Полокучи. Ваше величество, могу быть свидетельницей, что князь большой шалун.
Князь. Истинно преогромный шалун… И деды и прадеды мои…
Екатерина. Довольно, сударь… Извольте собираться в путь, – я беру вас в Крым… Аннет по дороге займется вашим воспитанием.
Полокучи. Приложу все старания…
Князь. В Крым? Батюшки светы!..
Полокучи. Благодарите ее величество…
Князь. Как же тут все так и бросить?.. Все разворуют. А как же насчет супруги моей?
Полокучи. Тссс! Государыня окончила аудиенцию, и далее разговаривать не по этикету.
Екатерина отходит и садится в беседке.
Князь. Когда же ехать-то? Полокучи. Да сей час.
Князь. Как же, в чем есть – так и поеду? Ведь
Полокучи. В пути нам неплохо будет служить бог любви.
Князь. Так-то оно так… Решето!
Решето входит с деревянной чашкой.
Решето. Квас, дядюшка, с хреном.
Князь. Какой там к черту квас! Хватай бельишка какого-нибудь да халат старый, суй в мешок… В Крым с тобой едем.
Решето. Светопреставление!
Князь. Приказано мне быть шалуном…
Решето. Да ведь года не те, дядюшка…
Князь. Сам знаю. Скажи там кому-нибудь, чтоб велели попу денно и нощно молебен служить за мое здравие…
Решето убегает.
Полокучи. Любезный князь, ведите меня.
Князь. С княгиней бы все-таки проститься…
Полокучи. Видите, государыня перчаткой играет: она раздражена. Лучше удалимся скорее. А с княгиней проститесь, садясь в мою карету.
Князь. Ладно. Служить – так служить.
Полокучи и князь уходят.
Екатерина(княгине). Подойди.
Княгиня торопливо подходит.
Покажись. Вытри глаза. Подними их к небу. Да… (Отвернулась.) Ты глупа – вот твое извинение. Разрешаю тебе клясть свою судьбу. Утешишься скоро, – на зиму приедешь в Петербург, там утешители найдутся. Разрешаю считать меня тиранкой.
Княгиня. О, ваше величество…
Екатерина. Молчи. Мне лгать не смей. Ведь я одним дыханием могла испепелить тебя. Но сие было бы подобно гневу на мошку, попавшую в глаз, то есть смешно. Зимою в Петербурге снова увидишь меня приветливой. Запрещаю тебе одно: полагать, что сегодняшние мои поступки руководились страстью стареющей женщины. Гляди мне в глаза. Так. Свет полон низостей. Люди низменны. И лицо женщины в пятьдесят лет окружено сиянием неземной красоты, если она – расточительница земных благ. Я удержала твоего возлюбленного от глупостей. О, как бы он жалел впоследствии, что за один поцелуй твоего кукольного ротика отдал всю удачу жизни. Он глуп так же, как и ты, но он красив, смел, – зачем губить его? Видишь, я уже не такое чудовище. Князя твоего беру в Крым. Ты спросишь – зачем? Никогда не будь смешной, – вот закон света. Через неделю весь мой двор будет знать о приключениях в этой злосчастной усадьбе. Так пусть смеются над твоим князем, а не хихикают в носовые платки над любовными неудачами женщины, имеющей одну лишь неудачу – время, проклятое время за плечами. Прощай. Все же вам всем, общими усилиями, не удалось мне испортить сегодняшнего дня… Взгляни еще раз мне в глаза… Я счастлива…
Входит Завалишин.
Завалишин. Карета подана.
Екатерина. Проститесь с княгиней. Когда мы расстаемся с человеком, благоразумнее думать, что расстаемся навсегда.
Княгиня. Навсегда?
Завалишин. Простите…
Екатерина(княгине). Прощай. (Завалишину.) Идите же, мой друг, становитесь на запятки.
Екатерина, Завалишин и княгиня уходят. Слышно пение девушек: