Собрание сочинений в девяти томах. Том 1. Подводное солнце
Шрифт:
Матвей Сергеевич был недоволен погодой. Вездеход будто переходил вброд пенную реку. «Черт его знает, что встретится на льду. Тут и полуось ненароком можно сломать. Ночью грохотало, будто палили из пушек – была сдвижка льдов… Лучше, пожалуй, остановиться. Надо бы разбудить Галину Николаевну…»
Но будить Галю механику было жалко. Так хорошо она задремала.
Вдруг Галя резко повалилась на водителя. Добров, перехватывая баранку, старался выправить накренившуюся машину. Перед ветровым стеклом неслась мутная пелена.
«Эх! Не остановился вовремя! Завязнешь теперь здесь!..»
Ваня неистово забарабанил по передней стенке из кузова. Галя открыла глаза и ухватилась за ручку дверцы.
– Выскакивайте, Галина Николаевна! – только и успел крикнуть Добров.
Галя с трудом открыла ставшую почти горизонтальной дверцу.
– Добров! Прыгайте! – скомандовала она.
Машина лежала на боку и продолжала сползать куда-то влево. Снег ударил Гале в лицо. Она ступила на ребро подножки и прыгнула. Ноги ее попали в воду, девушка поскользнулась и упала вперед, протянув руки. Через мгновение она в вымокшей одежде стояла на краю полыньи.
Добров все еще крутил бесполезную баранку. Коленом он чувствовал воду.
– На лед! Я приказываю! – кричала Галя.
Немного растерявшийся, Матвей Сергеевич высунулся из лежащей уже кабины, потом выбрался, как вылезают из люка. Машина с решетчатой башней повалилась на бок. Снежный поток полускрыл ее. Мощный электрический луч упрямо светил, казалось, из самой полыньи.
– Ваня! Рацию! Продовольствие! Собаку! – отрывисто кричала Галя.
Послышался лай. Из снежной пелены выскочила собака и подпрыгнула, чтобы лизнуть Галю в лицо. Добров с ужасом смотрел, как вездеход с буровой вышкой уходит под лед. Через мгновение машины уже не было видно.
Свет погас.
Этот переход от света к тьме был, пожалуй, самым страшным для очутившихся на льду людей. Они стояли без движения, боясь шевельнуться. Их мокрая одежда начинала замерзать, становилась твердой и ломкой.
Отбежавшая было лохматая лайка вернулась и ткнулась в мокрые колени хозяйки.
– Рация? – спросила Галя Ваню.
– Галина Николаевна, не успел я… Хотел уже в воду нырять, и так промок весь… Не успел, Галина Николаевна, – оправдывался радист.
– Та-ак!.. – протянул Добров. – Отличились, значит, мы с тобой, друг Ваня. Ни радио, ни продовольствия, ни оружия… Что называется, голый человек на голом льду.
Галя молчала.
Глаза понемногу привыкали. Оказывается, даже слабый свет полускрытых быстро летящими тучами звезд может ослабить тьму.
Снег несся, вздымаясь выше Гали, она подняла руку, словно старалась измерить, на какой высоте еще метет. Поземка становилась свирепой. «Что предпринять? Остаться на месте и ждать самолетов? Нет, мало надежды, что летчики заметят в такую погоду. Дрейфом льдов нас унесет с трассы мола, и где же искать полярной ночью три точки, затерявшиеся в ледяной пустыне? Если бы хоть светло было… Да и пурга еще…
– Стоять нам на месте никак не годится, Галина Николаевна, – сказал Матвей Сергеевич. – Тепло теперь у нас только одно: свое собственное, от ходьбы.
«…Но куда идти?» Галя напряженно думала. Она знала: именно она должна решить.
– До радиомаяков на Новой и на Северной Земле нам не добраться, – говорила она, как бы думая вслух. – До материка сто километров, но там безлюдно…
Добров, чтобы согреться, подпрыгивал на одной ноге. Лицо его было мрачно.
– Выходит дело, все равно погибать… Не надо было из кабины выскакивать.
– Матвей Сергеевич! – строго окликнула Галя, ощупывая свою хрустящую одежду, и с укором добавила: – Эх вы!.. Жаль, промочила планшетку с картами грунтов дна.
Галя говорила твердым голосом, но сердце сжималось у нее, холод уже давал себя чувствовать, куртка обледенела, руки не шевелились, словно были закованы в железные рукава.
– Куда же идти? – деловито спросил Ваня.
– Куда-нибудь… А идти надо, – сказал Добров, – не то замерзнем.
Галя мысленно представила себе карту моря и точку, где они находятся. «Идти на запад – гибель, на восток – гибель, на юг – все та же гибель. На север?» Галя мучительно пыталась представить себе, что находится на севере. «Остров Исчезающий! Да, да!..»
Оказывается, она даже выкрикнула эти слова.
– Нету никого на этом острове. Теперь там автоматическая метеостанция. Полярники не живут, – глухо сказал Матвей Сергеевич. – Уж лучше к материку пойдем. Дня в три-четыре доберемся, а там, кто знает, оленеводов встретим.
– А если не встретим, то погибнем. Нет у нас на это права. Идем на север, – решительно сказала Галя. – Местоположение свое знаем. Компас в планшетке есть. Как вы думаете, старые дома на острове сохранились?
– Кто знает! Если берег не обвалился еще больше. Берег песчаный, обледенелый, он оттаивает, – возражал Добров. – Каждый год метров по двадцать обваливается.
– И все-таки мы можем идти только на север, к Исчезающему. Быть может, дома сохранились. Тогда в складе мы найдем продовольствие и через аппаратуру автоматической метеостанции сможем дать о себе знать.
– Я смогу, Галина Николаевна! Я знаю, как она, та метеостанция, устроена… Пойдемте туда, – поддержал Ваня. Оленевод, как никто другой, знал, насколько безнадежно искать зимой в тундре встречи с людьми.
– Идем, – скомандовала Галя.
– Льды бы наши не снесло в сторону, – заметил Добров.
Галя расстегнула планшетку. Там рядом с компасом под целлулоидом у нее всегда была фотокарточка Алексея. Но сейчас, в темноте, она увидела только фосфоресцирующую стрелку компаса.
Галя вздохнула:
«Алеша! Алеша! Если бы ты видел сейчас своих первых разведчиков. Тебе в Москве понадобятся карты грунтов, когда ты будешь защищать проект ледяного мола, а карты промокли… вместе с твоей фотографией. Об этом тебе не догадаться…» Галя захлопнула планшетку.
– Вперед! – скомандовала она. – Гекса, за мной!