Собрание сочинений в пяти томах. Том 5. Пьесы и радиопьесы

Дюрренматт Фридрих

Ньютон. Но это же не выход!

Мёбиус. Разум толкнул меня на этот шаг. Наша наука подошла к границе познаваемого. Мы знаем несколько точно формулируемых законов, несколько основных соотношений между непостижимыми явлениями, и это все. Остается необозримое поле явлений, недоступных нашему разуму. Мы подошли к концу нашего пути. Но человечество в целом от нас отстало. Мы вырвались вперед настолько, что за нами никто не следует и вокруг нас пустота. Наша наука стала внушать страх, наши исследования стали опасными, а открытия смертоносными. Так что нам, физикам, остается только капитулировать перед

действительностью. Она нам не по плечу. Из-за нас она погибнет. Мы должны отречься от наших знаний, вот я и отрекся. Другого выхода нет, и для вас тоже.

Эйнштейн. Что вы хотите этим сказать?

Мёбиус. У вас есть секретные радиопередатчики?

Эйнштейн. Ну и что?

Мёбиус. Сообщите вашему начальству, что вы ошиблись и что у меня действительно крыша поехала.

Эйнштейн. Тогда мы застрянем здесь на всю жизнь.

Мёбиус. Само собой.

Эйнштейн. О провалившихся разведчиках никто и не вспомнит.

Мёбиус. Вот именно.

Ньютон. Что вы хотите этим сказать?

Мёбиус. Что вы должны остаться здесь вместе со мной.

Ньютон. Мы?

Мёбиус. Вы оба.

Молчание.

Ньютон. Мёбиус! Не можете же вы требовать, чтобы мы навсегда…

Мёбиус. Но для меня это — единственный шанс сохранить мои открытия в тайне. Только в сумасшедшем доме мы еще остаемся свободными. Только в сумасшедшем доме мы еще можем спокойно думать. На свободе наши мысли приобретают взрывную силу.

Ньютон. Но мы, в конце концов, не сумасшедшие.

Мёбиус. Да, но мы — убийцы.

Оба озадаченно смотрят на Мёбиуса.

Ньютон. Я протестую!

Эйнштейн. Этого вам не стоило говорить, Мёбиус!

Мёбиус. Тот, кто убивает, — убийца, а мы убивали. У каждого из нас была своя задача, которая и привела его в это заведение. Каждый из нас убил свою сиделку ради определенной цели. Вы — ради того, чтобы не подвергать риску свою секретную миссию, а я — из-за того, что сестра Моника поверила в меня. Она считала меня непризнанным гением. Она не понимала, что ныне долг гения — оставаться непризнанным. Убийство — это нечто ужасное. Я убил, чтобы не допустить еще более ужасных убийств. Но вот появились вы. Вас я не могу устранить, но может, мне удастся вас убедить? Неужели мы убивали зря? И что это было: мы приносили жертвы или совершали преступления? Либо мы останемся в сумасшедшем доме, либо мир станет сумасшедшим домом. Либо мы исчезнем из памяти человечества, либо человечество исчезнет с лица земли.

Молчание.

Ньютон. Мёбиус!

Мёбиус. Что, Килтон?

Ньютон. Но эта психушка. Эти громилы санитары. Эта горбунья врачиха!

Мёбиус. Ну и что?

Эйнштейн. Нас посадят в клетку, как диких зверей! Мёбиус. А мы и есть дикие звери. Нас нельзя выпускать к людям.

Молчание.

Ньютон. Неужели и впрямь нет другого выхода?

Мёбиус. Нет.

Молчание.

Эйнштейн.

Иоганн Вильгельм Мёбиус! Я порядочный человек. Я остаюсь.

Молчание.

Ньютон. Я тоже остаюсь. Навсегда.

Молчание.

Мёбиус. Благодарю вас. За тот небольшой шанс спастись, который благодаря вам еще остается у мира. (Поднимает свой бокал.) За наших сиделок!

Все торжественно встают.

Ньютон. Я пью за Доротею Мозер.

Двое других. За сестру Доротею.

Ньютон. Доротея! Я вынужден был принести тебя в жертву. И смертью отплатил тебе за твою любовь. И теперь хочу доказать, что достоин тебя.

Эйнштейн. Я пью за Ирену Штрауб.

Двое других. За сестру Ирену!

Эйнштейн. Ирена! Я вынужден был принести тебя в жертву. В твою честь и в память о твоей преданности я хочу поступить так, как велит разум.

Мёбиус. Я пью за Монику Штеттлер.

Двое других. За сестру Монику!

Мёбиус. Моника! Я вынужден был принести тебя в жертву. Пусть твоя любовь освятит союз, который мы, трое физиков, заключили в память о тебе. Дай нам силу верно хранить тайны нашей науки, прикрывшись шутовским колпаком. (Пьют, потом ставят бокалы на стол.)

Ньютон. Давайте опять превратимся в психов. Примем образ Ньютона.

Эйнштейн. Станем играть на скрипке Бетховена и Крайслера.

Мёбиус. Пусть снова является царь Соломон.

Ньютон. Будем сумасшедшими, но мудрыми.

Эйнштейн. Узниками, но свободными.

Мёбиус. Физиками, но не преступниками.

Все трое кивают друг другу и расходятся по своим комнатам. Гостиная пуста. Справа входят Мак-Артур и Мурильо.

Оба в черных мундирах и фуражках, у обоих в кобуре пистолет.

Они убирают посуду со стола. Мак-Артур вывозит сервировочный столик с посудой в дверь справа, Мурильо ставит перед окном справа круглый стол и кладет на него стулья кверху ножками, как делают при уборке ресторана. Потом Мурильо тоже уходит в правую дверь. Гостиная вновь пуста. Затем справа появляется фройляйн доктор Матильда фон Цанд. Как всегда, на ней врачебный халат со стетоскопом в кармане. Она оглядывается.

Наконец входит Сиверс, тоже в черном мундире.

Старший санитар. Слушаю вас, босс.

Доктор. Сиверс, портрет.

Мак-Артур и Мурильо вносят в гостиную большую картину в тяжелой позолоченной раме, это портрет генерала. Сиверс снимает старый портрет и вешает на его место новый.

Генерал Леонид фон Цанд здесь гораздо уместнее, чем в женском корпусе. У старого вояки все еще бравый вид, несмотря на базедову болезнь. Он любил героические смерти, и сейчас нечто подобное произошло в этом доме. (Рассматривает портрет своего отца.) Зато тайный советник переедет в женский корпус, к миллионершам. Поставьте его пока в коридоре.