Собрание сочинений в шести томах. Том 6

Кочетов Всеволод Анисимович

Комроты снова смотрит в таблицу, снова шевелит губами:

— Прицел семь двенадцать, одной миной, огонь!

Новый счетверенный удар, новый выплеск огня.

— Минус двести, — сообщает наблюдатель.

— Прицел семь двадцать шесть, — упрямо ищет искомое Калмыков, — две мины, огонь!

— Цель! — орет связист радостно.

Лицо Калмыкова тоже вспыхивает радостью.

— Три мины, беглый огонь! — кричит он команду.

Земля и воздух вздрагивают, гудят, удар следует за ударом.

Потом наступает звенящая тишина. Длится она,

может быть, с минуту, пока наблюдатель там, впереди, выясняет результаты огня своих товарищей, но всем кажется, что проходят не секунды, не минуты, а часы и часы.

Наконец-то из щели слышим голос:

— Цель подавлена. Запишите установки…

Установки еще не записаны, а с немецкой стороны нарастает визгливый свист мины. Мина рвется, не долетев до наших огневых метров двести.

— В укрытия! — подает команду Калмыков. — Опять ищут.

Не первый раз немцы пытаются так нащупать и разбить минометы подразделения Луншикова, вставшие им поперек горла. Недавно, не побоявшись ночи, они выслали в осенних густых потемках целый отряд автоматчиков, чтобы найти и атаковать наши огневые позиции. Немецкие автоматчики, как всегда, подняли отчаянную пальбу с трех сторон. Пули прошивали ночной воздух во всех направлениях. Но минометчики позиций не покинули. Пока одни вели огневую дуэль с батареей минометов противника, другие схватились за винтовки и во главе с командиром Агеевым пошли в атаку на автоматчиков.

Был и такой случай, когда на одну из минометных рот обрушили свой бомбовый огонь «юнкерсы». Ио и это не сломило минометчиков. Они отлично делают свое дело. Прав Военный совет фронта, придавая такое большое значение этому роду оружия.

Нам наперебой рассказывают случаи, иллюстрирующие силу огня минометов.

Наблюдатель рассмотрел недавно в бинокль, как по заречной дороге катил немецкий мотоциклист. Немцу дали добраться до лощинки, которая была заранее пристреляна, и понадобилась всего одна мина, чтобы уничтожить его вместе с мотоциклом.

В другой раз кто-то обратил внимание на стог сена среди поля: не служит ли, мол, этот стог укрытием для вражеских наблюдателей? На всякий случай послали туда «проверочную» минку. Вокруг стога началась суета. Послали вторую мину — угодила прямо в стог, и тогда из-под разбросанного сена высунулись стволы двух пушек. Немецкие артиллеристы пытались вытащить орудия из огня, но несколько мин, посланных еще, полностью завершили начатое дело.

Было замечено, что в сарай на окраине деревни частенько забегают немецкие солдаты. Тоже решили проверить миной, что там такое, в этом сарае. Выстрел, другой — и сарай с неистовым грохотом, в клубах черного дыма, взлетел на воздух: в нем, оказывается, немцы устроили склад боеприпасов.

Идет наша беседа, и шаг за шагом выясняется, что никто из нынешних командиров минбата прежде не был минометчиком. Один до войны специализировался по лесному делу, второй работал инструктором в райкоме партии, третий нес службу на флоте. А послушать их сейчас, все будто бы так и родились минометчиками — с таким

энтузиазмом относятся они к своему оружию. Надо учесть при этом, что в подразделении лишь немногие находящиеся на передовых наблюдательных пунктах видят противника, так сказать, в лицо и своими глазами могут рассмотреть работу минометных батарей. Тем не менее горячка боя охватывает людей и тут, на огневых позициях, когда, громя скопления гитлеровцев, минометчики поддерживают пехоту.

Взаимодействие с пехотой — одно из главных условий в работе минометчиков. Было, враг накапливался на опушке леса, в сторону которой вели наступление наши бойцы. Командир стрелковой части попросил минометчиков:

— Прочешите опушку.

Результат прочески получился отличный. Когда разведка вступила в лес, она не увидела там ни одного живого немца. Стрелковый командир просил передать горячую благодарность бойцов-пехотинцев бойцам-минометчикам.

— Выстроили мы свои расчеты, — рассказывает нам командир Смирнов, — и сообщили им это. И тут, в такую-то торжественную минуту, неприятельская батарея открыла по нам сильнейший огонь. Надо было, как положено, укрываться в щелях. «Не хотим в щели! — закричали минометчики. — Давайте новую цель!»

Оп же рассказывает нам и о том, как однажды немцы установили свой пулемет на железнодорожном мосту. «Вон на том», — Смирнов указал на железные фермы, скособочившиеся над рекой. Пулемет сильно прижимал нашу пехоту к земле. Но и на этот раз пехотинцев выручили минометчики. Три выстрела — и с пулеметом было покопчено.

Нередко минометчики действуют совместно с артиллеристами. На днях они разглядели танки, замаскированные в лесу. Дали по ним несколько залпов; два танка загорелись, но остальные стали уходить, взять их минами было уже трудно. К счастью, на наблюдательном пункте были и артиллеристы.

— Теперь вы им подсыпьте, — попросили минометчики.

Артиллеристы подбили еще два тапка, уйти удалось только одному.

С артиллеристами у минометчиков установился такой прочный контакт, что друг друга они понимают уже без слов. Начни минометчики обстрел — артиллеристы знают: цель нащупана — и, ориентируясь на разрывы мин, посылают туда же и свои снаряды.

В этот день блужданий по огневым позициям минометчиков мы установили как родство, так и различие пушечного и минометного оружия: мы поняли, что минометы — тоже артиллерия, но использовать их лучше всего в ближнем бою, в котором они просто незаменимы.

С блокнотами, полными записей, брели мы по шоссе от Саперной к Понтонной, среди кирпичных домов которой спряталась наша машина. Ехать по этой дороге, открытой цейсовским трубам немцев, было немыслимо: разобьют тотчас. В Понтонной и то небезопасно: немцы весь день бьют по железнодорожному переезду, до которого поезда уже не доходят, но людей — ив шинелях и в ватниках — здесь все время движется немало; бьют немецкие артиллеристы и по судостроительному заводу и просто по домам, только что настроенным перед войной для рабочих.