Собрание сочинений в трех томах (Том 2, Повести)
Шрифт:
Домов нет. Можно подумать, что и людей здесь нет. Но это посторонний человек мог так подумать. А Груня знала, что весь колхоз Городище здесь и ни одна колхозная семья не покинула свою землю.
Груня стояла, жмурясь от ветра, и раздумывала, в какую сторону ей пойти сначала. В ригу, что стоит на задворках возле самого поля? Или спуститься к реке, в кузню? Или забежать в соломенный шалаш, который притулился под елками?
"Побегу за Стенькой, - решила Груня, - а потом с ней вместе -
Но зашевелилась в шалаше соломенная дверь, приоткрылась немного, и сама Стенька вылезла на улицу. Концы большого серого платка торчали у нее на спине, а из коротких рукавов высовывались покрасневшие руки.
– Стенька, ты куда?
– К тебе!
– А я к тебе!
Стенька мелкими быстрыми шагами подбежала к Груне. Ее смешливые серо-голубые глаза блестели и радовались неизвестно чему.
– Руки-то хоть в карманы спрячь, - поежившись, сказала Груня, - на тебя глядеть-то холодно!
– Тебе холодно, а мне нет, - ответила Стенька и пошевелила растопыренными пальцами.
– Зима, что ли!
– Знаешь, что я тебе скажу...
– начала было Груня.
Но Стенька перебила:
– Нет, что я скажу! Наш Трофим все выскакивает на улицу босиком возьмет и пробежит прямо по снегу. Мать нашлепает, а он опять! А дедушка Мирон Телегин взял да ему свои сапоги отдал! Новые! Нигде не худые! Говорит - пусть бегает, ему хочется побегать. А я, говорит, уж старый. Трофим-то маленький, а сапоги - во какие! Чудно до чего! А Трофиму - хоть бы что!
– Да подожди ты!.. Как сорока!..
– крикнула на нее Груня.
– "Трофим, Трофим"!
– А ты не кричи! Не больно я тебя боюсь!
Груня вспомнила наказ, который ей давала мать, и сказала тихо:
– Я не кричу. Это я так. Нам с тобой одно дело есть...
Груня подумала, что Стенька как узнает, какое это дело, так сейчас удерет да и забьется опять в свой шалаш. Поэтому она объяснила как можно мягче:
– Ведь до шоссе недалеко... Да можно и не помногу. Ну, хоть сколько-нибудь принесем - и то польза!
Но Стенька и не собиралась отказываться. Наоборот, она обрадовалась, будто ее позвали на праздник:
– На шоссе всей гурьбой - вот весело! Пойду скорей у мамки мешок попрошу!
Если бы Груня знала, как надоело Стеньке сидеть в соломенном шалаше, в духоте, в тесноте, среди вздохов и невеселых разговоров! Там одна бабка Вера доймет - как начнет вспоминать немцев, как начнет их ругать да проклинать, а у самой так лицо и дрожит и губы дрожат... А что они слышат, что ли? Их уж вон как погнали - из Ржева выбили и дальше гонят.
– Пойдем сначала Ромашку позовем, - живо сказала Стенька.
– И Федя там.
– А Раису?
– И Раису позовем. А что -
С Ромашкой они сразу поссорились.
Когда девочки прибежали к риге, Ромашка прибивал над дверцей риги отставшую доску.
Стенька подскочила к нему:
– Ромашка! Бросай сейчас же! За картошкой идем!
Ромашка приподнял свою лобастую голову и, не выпуская молотка, отпихнул на затылок пилотку. Он глядел спокойно, слегка снисходительно, и крупный рот его не спешил улыбаться.
– Идете, так и идите, а я дело бросать не буду. Я не прибью, так никто не прибьет. Мужиков здесь нету. За какой-то еще картошкой!
– Эту картошку нам на посев привезли, - пояснила Груня, подталкивая Стеньку.
Но Стенька не унималась:
– Ишь ты какой! Мы будем тащить, а ты есть будешь! Бросай, идем сейчас же!
Ромашка рассердился:
– А ты не командовай! Девчонка, а тоже командовает! Вот как щелкну сейчас!
– "Щелкну"! Не грози на грязи, прежде вылези!
Груня опять подтолкнула Стеньку:
– Да подожди ты! Помолчи!.. Мы ничего не командуем, Ромашка, сказала она, - мы просто тебя зовем помочь. И всех ребят позвать надо Федю, Леньку Козлика, Женьку Солонцова... Ромашка, позови ты их сам, а? А то они нас не послушаются... Да скорей, а то уж вон народ собирается!
Ромашка забил последний гвоздь.
– Идите собирайтесь сами-то. Без вас все сделаю, - проворчал он. Так бы все и сказали сразу. А то ишь командирши какие явились!
– Ладно, делай, - сказала Груня, - а мы за Раисой пойдем.
Рыженькая, с крутыми косичками девочка Раиса не захотела вылезти из своего уголка возле глиняной печки за горном. В кузне было тесно, люди одевались, искали мешки, лукошки, ведра, дерюжки... Толкали друг друга, толкали девочек, кричали, чтобы кто оделся - выходил и не мешался здесь...
Дверь то и дело хлопала, впуская холодный сырой воздух в духоту кузни.
– Не пойду я!
– слегка отдувая губы, сказала Раиса.
– Куда это - на дождик-то!
– Только ты одна не идешь, - попробовала убедить ее Груня, - все идут. Потому что картошка всем нужна.
– А мне не нужна. Подумаешь! Что председателева дочка, то и будешь всех на дождик выгонять!
– А есть что будешь?
– закричала Стенька.
– Тебе есть тоже не нужно? Ты что, какой особый человек?
– Вот и особый. Не твое дело. Не пойду я мокнуть там...
– Да я на ее долю сама притащу, - примиряюще сказала Раисина мать, пускай уж посидит дома.
– Вы, тетка Анна, только на свою долю притащите, - с обидой возразила Груня, - а две доли один человек притащить не может...