Собрание сочинений Яна Ларри. Том второй
Шрифт:
— Да что с тобой? — удивился толстяк.
Повизгивая, Джек снова принялся бегать вокруг стола, а потом прыгнул на диванчик, который стоял перед открытым окном, и, положив лапы на подоконник, коротко, отрывисто залаял.
Шмидт рассердился.
— Тубо! К ноге! — закричал он, хватая собаку за ошейник, но Джек упрямо мотнул головой и снова бросился к дивану.
— Ничего не понимаю! — развел руками фотограф.
— Наверное, мышь за диваном! — попробовал догадаться профессор. — А может, корка хлеба
Он подошел к дивану и потянул его к себе.
За спинкой дивана что-то зашуршало и мягко шлепнулось на пол.
— Корка! — сказал профессор.
Джек так и рванулся вперед. Он протиснулся между стеной и отодвинутым диваном, завертел хвостом и, кажется, схватил что-то зубами.
— А ну, что там у тебя? Покажи! — крикнул фотограф.
Джек попятился, мотнул головой, круто повернулся к хозяину и положил к его ногам детскую стоптанную сандалию.
Фотограф растерянно повертел находку в руках.
— Кажется, детская обувь, так сказать…
— Гм… Странно, — сказал профессор, разглядывая сандалию, — очень странно!
Пока они вертели в руках находку, Джек вытащил из-за дивана еще три сандалии, одну такую же и две поменьше.
Ничего не понимая, профессор и толстяк смотрели то друг на друга, то на сандалии. Шмидт постучал согнутым пальцем по твердой подошве одной сандалии и неизвестно для чего сказал:
— Крепкие еще! Хорошие сандалии!
А Джек между тем вытащил из-за дивана синие трусики, потом еще трусики и, прижав их лапой к полу, негромко тявкнул.
— Это еще что такое? — совсем уже растерялся профессор.
Он нагнулся и протянул было к трусикам руку, но Джек, оскалив зубы, так грозно зарычал, что профессор поспешно отдернул руку.
— Какой у него, однако, неприятный характер! — смущенно сказал профессор.
— Да, он у меня не очень вежливый! — согласился фотограф.
Он взял трусики, встряхнул их и, аккуратно сложив, передал профессору.
— Прошу!
Профессор покосился на Джека.
— Нет, нет, не надо, — сказал он, — я и так все вижу… Ну да… Ну да… Вот и метки!.. В. и К… Валя и Карик! — И он потрогал пальцем белые буквы, вышитые на поясах трусиков.
Толстяк вытер ладонью потное лицо.
— Ванна в квартире есть? — деловито спросил он.
— Нет, — сказал профессор, — ванны нет! Но если вам нужно вымыть руки, то…
— Да нет, — запыхтел толстяк, — вымыться я и дома могу. Я думал, что они разделись и купаются в ванне. Понятно?
— Да, конечно, — кивнул головой профессор.
— Но куда же они делись? Голые… без трусиков, без сандалий? Ничего не понимаю! — развел руками Шмидт.
Он широко расставил ноги, заложил руки за спину и, опустив голову, долго смотрел на желтые квадратики паркета, потом выпрямился и сказал уверенно:
— Ничего! Мы их сейчас найдем. Они
Профессор и фотограф обошли все комнаты, заглянули на кухню и даже осмотрели темный чулан.
Джек уныло плелся за ними.
В столовой толстяк открыл дверцы буфета, сунул голову под стол, а в спальне пошарил руками под кроватью. Но ребят в квартире не было.
— Куда же они спрятались? — бормотал фотограф.
— А по-моему, — сказал профессор, — они и не приходили сегодня.
— Вы думаете? — задумчиво переспросил Шмидт. — Думаете, что их не было? А ты как думаешь, Джек? Здесь они или нет?
Джек тявкнул.
— Здесь?
Джек тявкнул еще раз.
— Ну, так ищи! Ищи, собачка!
Джек сразу повеселел. Он бросился назад и снова привел профессора и Шмидта в кабинет. Тут он опять прыгнул на подоконник и стал громко лаять и визжать, точно хотел уверить своего хозяина, что ребята ушли из квартиры через окно.
Шмидт рассердился:
— Ну и балбес, ну и щенок! Уж не думаешь ли ты, что ребята спрыгнули на двор с пятого этажа? Или, может быть, улетели, как мухи или стрекозы?
— Что? — вздрогнул профессор. — Улетели? Какая стрекоза?
Фотограф улыбнулся:
— Да вот Джек так думает!
Профессор схватился руками за голову.
— Какой ужас! — прошептал он.
Фотограф с удивлением посмотрел на него и спросил:
— Что с вами? Выпейте воды! Вы так побледнели.
Он шагнул было к столу, на котором стоял графин с водой, но тут профессор так закричал, будто наступил босыми ногами на раскаленное железо.
— Стоп! Стоп! Стойте! — взвизгнул он.
Испуганный фотограф застыл на месте.
Профессор стремительно протянул руку к столу, схватил стакан с бесцветной жидкостью, торопливо поднес его к глазам и посмотрел на свет. Потом быстро выхватил из кармана большую лупу с черной костяной ручкой и крикнул Шмидту:
— Не двигайтесь! Пожалуйста, не двигайтесь! И собаку держите покрепче! А лучше возьмите ее на руки! Прошу вас!
Перепуганный толстяк страшно растерялся. Не спрашивая больше ни о чем, он сгреб собаку в охапку и крепко прижал ее к животу.
«Кажется, старик с ума спятил!» — подумал он.
— Так и стойте! — крикнул профессор.
Держа перед глазами лупу и согнувшись в три погибели, он принялся внимательно осматривать квадратики пола один за другим.
— А долго мне так стоять, профессор? — робко спросил фотограф, с тревогой следя за странными движениями профессора.
— Ставьте ногу сюда! — крикнул ему профессор, указывая пальцем на ближайшие квадратики паркета.
Шмидт неловко поставил ногу и так крепко прижал к себе Джека, что тот забился в руках и тихонько взвизгнул.