Собрание сочинений Яна Ларри. Том второй

Ларри Ян Леопольдович

— Понимаешь, Иван Гермогенович придумал розовую жидкость.

— Вкусную? — спросила Валя, застегивая ремешки сандалий.

— Не знаю… Для кроликов жидкость… Сегодня он даст им попить — и тогда… Уй-юй-юй!

Валины глаза широко открылись.

— Ну и что тогда будет с ними? — спросила она шепотом.

— Пока еще ничего не известно. Это ведь только опыты. Пошли скорее!

Ребята тихонько прошмыгнули через мамину комнату.

Мама крикнула им что-то вслед, но Карик схватил Валю за руку и быстро потащил за собой.

—

Молчи, — зашептал Карик, — а то еще заставит чистить зубы, умываться, завтракать. Тогда мы обязательно опоздаем.

Перебежав двор, они юркнули на парадную лестницу, взбежали на пятый этаж и наконец остановились у двери, где звонок не действовал и надо было стучать.

Карик постучал — никто не отозвался. Он толкнул дверь — она открылась.

Ребята вошли в полутемную переднюю. На стене поблескивало большое зеркало. Прямо на ребят смотрел со шкафа бронзовый идол. Его профессор привез из Китая, там некоторые китайцы молятся таким безобразным чучелам. А у профессора этот идол служил швейцаром. И это был самый прекрасный швейцар. Он никогда не говорил: «Затворите за собой двери». Во всем же остальном он был похож на живых швейцаров. Так же, как они, он молча глядел весь день на дверь.

На вешалке висели шуба профессора, пальто и какой-то полосатый плащ, похожий на шахматную доску.

В квартире было тихо.

В столовой размеренно постукивали часы. На кухне капала вода из крана.

— Идем, — сказал Карик. — Иван Гермогенович, наверное, у себя и кабинете.

Но в кабинете профессора не было.

Ребята решили подождать.

Окна кабинета были раскрыты настежь. Солнце освещало белый стол, заставленный пузатыми банками, колбами и ретортами. Тонкие стеклянные трубочки стояли, точно цветы, в стаканах. Ослепительно сверкали на солнце никелированные чашечки. Весело сияли медные части микроскопа. По потолку кабинета резво прыгали солнечные зайчики.

Вдоль стен выстроились стеклянные шкафы с толстыми и тонкими книгами.

Названия книг были непонятны: «Экология животных», «Гидробиология», «Хирономиды», «Аскариды». Такие книги, пожалуй, лучше всего не трогать.

Ребята обошли кабинет, покрутили винтики микроскопа, посидели в кожаном кресле, на котором, раскинув пустые рукава, лежал белый халат профессора, а потом стали рассматривать банки.

Среди колб и реторт Валя заметила высокий узкий стакан. Он был до краев наполнен серебристой светлой жидкостью. Маленькие светящиеся пузырьки поднимались со дна и лопались на поверхности. Жидкость была похожа на газированную воду.

Валя осторожно взяла в руки высокий стакан. Он был холодный как лед. Валя поднесла стакан к лицу и понюхала. Вода пахла персиками и еще чем-то, незнакомым, но очень вкусным.

— Ой, как хорошо пахнет! — закричала Валя.

— Поставь на место! — сказал сердито Карик. — Ничего не трогай. Может быть, это отрава. Отойди от стола. Слышишь?

Валя поставила стакан на место, но от стола не

отошла: жидкость так хорошо пахла, что хотелось понюхать ее еще раз.

— Валька, отойди! — сказал Карик. — А то я маме скажу. Честное пионерское!

Валя обошла вокруг стола, посидела в кресле, но скоро вернулась обратно и нечаянно очутилась опять перед вкусным стаканом.

— А знаешь, Карик, это же газированная вода! — сказала она, и вдруг ей так захотелось пить, будто весь день она ела копченые селедки.

— Не трогай! — крикнул Карик.

— А если мне хочется пить? — спросила Валя.

— Иди домой и пей чай.

Валя ничего не ответила. Она подошла к окну, посмотрела вниз, а когда Карик отвернулся, быстро подскочила к столу и, схватив стакан, отхлебнула немножко.

— Вот вкусно-то! — прошептала Валя.

— Валька, ты с ума сошла! — закричал Карик.

— Ой, Карик, как вкусно! Попробуй! — И она протянула стакан брату. — Холодная и очень вкусная… Никогда такой не пила.

— А вдруг это все-таки отрава? — сказал Карик, недоверчиво посматривая на серебристую жидкость.

— Отрава бывает горькая, — засмеялась Валя, — а это очень вкусное.

Карик переступил с ноги на ногу.

— Наверное, дрянь какая-нибудь! — сказал он, нерешительно протягивая руку к стакану.

— Совсем не дрянь. Попробуй. Пахнет персиками, а на вкус как ситро. Только еще вкуснее.

Карик оглянулся по сторонам. Если бы в эту минуту вошел профессор, у него, пожалуй, с Кариком мог бы завязаться очень неприятный разговор. Но в кабинете была только Валя, поэтому Карик торопливо отпил несколько глотков и поставил стакан на прежнее место.

— А ведь правда вкусно! — сказал он. — Только больше не пей, а то Иван Гермогенович заметит. Давай лучше посидим на окне. Наверное, скоро придет Иван Гермогенович, и мы начнем делать опыты.

— Хорошо, — вздохнула Валя и посмотрела с сожалением на стакан с вкусной жидкостью.

Ребята взобрались на диван, а оттуда на подоконник.

Свесив головы вниз, они лежали, болтая ногами, и рассматривали сверху далекий двор.

Внизу бродил кот Анюта. Он был такой маленький, как будто игрушечный.

— У-ух, как высоко! — сказала Валя и плюнула вниз. — Ты бы прыгнул?

— Прыгнул, — ответил Карик. — С парашютом прыгнул бы.

— А без парашюта?

— Без парашюта? Нет, без парашюта с такой высоты не прыгают.

Тут в стекло ударилась голубая стрекоза и упала на подоконник.

— Стрекоза! — крикнула Валя. — Смотри, смотри!

— Моя! — крикнул Карик.

— Нет, моя! — закричала Валя. — Это я первая увидела ее.

Стрекоза лежала на подоконнике между Кариком и Валей, беспомощно перебирая крошечными лапками.

Карик протянул руку к стрекозе, и вдруг ему показалось, что он теряет трусики. Он торопливо нагнулся, но не успел их подхватить — трусики скользнули вниз, а вслед за ними упали и сандалии.