Собрание сочинений Яна Ларри. Том второй
Шрифт:
— Тише, тише! — закричал Иван Гермогенович. — Так ты и нас засыплешь. Осторожнее! Не торопись, пожалуйста.
Карик хотел что-то ответить, но в эту минуту стена дрогнула, к ногам путешественников посыпались камни, и все увидели в стене глубокую нишу.
В воздухе запахло свежими медовыми пряниками.
— Что это? — облизнулась Валя. — Пахнет, как на елке в Новый год.
— Это и есть кондитерская! — ответил Иван Гермогенович, нагибаясь. — А теперь отойдите в сторону… Так! Прекрасно!
Он запустил
— Есть! Есть! — засмеялся профессор.
Он поднатужился и вытащил из ниши большой серый шар, покрытый, точно желтой пудрой, мелким песком.
— Ну вот и все! — сказал Иван Гермогенович, осторожно опуская шар на землю.
Острым камнем он очистил его от мелких камней и с трудом оторвал от верхушки шара что-то белое.
Это было яйцо, вроде гусиного, но только очень большое.
— Ого! — сказал Карик. — Опять яичница!
— Из этого яйца, — засмеялся профессор, — яичницы не приготовишь. Займемся лучше вот этим. — И он похлопал рукой по шару, похожему на огромный колобок сдобного теста.
— Цветочный торт! — сказал Иван Гермогенович.
Он вытер о свой костюм руки, отщипнул кусок теста и сунул в рот. Брови профессора поползли вверх. На лице появилась довольная улыбка.
— Недурно, — сказал он, пожевав, — очень недурно! Угощайтесь, друзья мои.
Душистое, вязкое тесто пахло медом и цветами. Оно так и таяло во рту.
— Вот вкусно-то! — сказала Валя. — Вкуснее сливочного торта.
— Ты просто проголодалась, — ответил Иван Гермогенович, улыбаясь. — И не мудрено… Завтракали мы чуть ли не ночью, а сейчас уже скоро полдень.
— Нет, нет, правда, это очень вкусно! — уверяла Валя.
— А что это такое? — спросил Карик, уплетая за обе щеки душистое тесто.
— Цветочная пыльца с медом! — ответил профессор.
— Почему же она оказалась в колодце?
Профессор поднял с земли белое яйцо, покрытое упругой кожицей, и подбросил его на ладони.
— А вот почему, — сказал Иван Гермогенович. — Торт этот был приготовлен для личинки, которая выйдет из этого яйца, а положила сюда и торт, и яйцо подземная пчела андрена.
— Если она подземная, — сказала Валя, — тогда мы должны поскорее уходить отсюда.
Профессор улыбнулся.
— Подземной пчелой, — сказал он, — называют андрену только потому, что она устраивает свои гнезда под землей, но сама андрена живет там, наверху, где живут стрекозы, мухи, комары. Правда, иной раз гнездо ее можно найти и на поверхности земли: в гнилых пнях, в стволах поваленных деревьев, но чаще всего в земле. Поэтому ученые зовут андрену подземной пчелой.
И профессор рассказал Карику и Вале, как из яйца выходят личинки, как питаются они приготовленным для них вкусным пирогом и как потом превращаются в крылатую пчелу андрену.
— Таких
Ребята засмеялись.
— Что мы — слоны, что ли? — сказал Карик. — Нам и этого не съесть… Давайте лучше удерем отсюда, пока эта пчела Андреевна не вернулась домой.
— Во-первых, андрена, а не Андреевна, — поправил Карика Иван Гермогенович. — А, во-вторых, я уже сказал, после того, как андрена выроет гнездо, положит в него яйца и приготовит для своего потомства корм, она больше сюда не заглядывает. Ей тут нечего делать… Да и нам здесь оставаться незачем. Подкрепились — и до свиданья.
Профессор подошел к наклонной стене и, цепляясь руками за корни растений, полез наверх. Ребята проворно, точно обезьяны, полезли следом. Медленно, шаг за шагом продвигались они по стене колодца к большому, круглому отверстию, над которым сияло голубое небо. Время от времени они останавливались, отдыхали, а потом снова карабкались вверх. Камни, вырываясь из-под ног, с гулом падали вниз, на самое дно гнезда андрены.
Профессор первым добрался до края колодца. Здесь было светло и жарко.
— Уф! — тяжело вздохнул он. — Ну и подъем… Что же это вы, ребята, отстаете?.. Я старик, а раньше вас справился.
Он нагнулся над темным колодцем, протягивая руку вниз.
— Давайте помогу!
Но Карик не успел ухватиться за его руку. Иван Гермогенович вдруг подпрыгнул, точно резиновый мячик. Высоко над колодцем мелькнули его пятки, и он исчез.
Карик в ужасе прижался к стене.
— Ш-ш-ш!
— Что такое? — спросила Валя.
— Его склевала птица! — шепнул Карик. — Большая-большая. С крыльями!
Валя вздрогнула.
— Ты видел?
— Да, видел крылья… Огромные… Как паруса!
Ребята поглядели друг на друга. На глазах Вали показались слезы.
Карик сказал:
— Все равно вырвется!
Валя тихо заплакала.
— Ну, не плачь, пожалуйста! Он же вырвется! — утешал сестру Карик и, осторожно выглянув из колодца, громко крикнул:
— Иван Гермогенович!
Ответа не было.
Валя вытерла слезы кулаком и решительно сказала:
— Надо вылезать!
— Надо! — согласился Карик.
И ребята, помогая друг другу, вылезли из колодца.
Они опять стояли на вершине пика Золотой Везувий. Недалеко от них на земле валялся мешок Ивана Гермогеновича с остатками яичницы и скорлупочной посудой. Впереди расстилалась холмистая желтая пустыня. Сзади, точно зеленое море, шумели травяные джунгли, сквозь которые утром пробирались путешественники. Справа и слева синели озера, поросшие по берегам высоким тростниковым лесом.
Но профессора нигде не было.
— Иван Гермогенович, где вы? — закричала Валя.