Собрание сочинений Яна Ларри. Том второй
Шрифт:
— А разве вы не хотите послушать, что с нами случилось? — спросила Валя.
— Ах да… Конечно… Я очень рад буду услышать ваши рассказы, — забормотал Иван Гермогенович. — Ну, ну, рассказывайте. Это должно быть очень интересно.
Он обнял ребят за плечи и протянул пятки к огню. Карте и Валя стали наперебой рассказывать ему, что с ними было после того, как они выпили чудесную жидкость.
Слушая ребят, профессор понимающе кивал головой и без устали приговаривал:
— Совершенно верно… Все понятно…
— И мне все понятно, — сказал наконец Карик. — Но вот
— Да? Чего же именно?
— Почему в гнезде у подводного паука мы сначала дышали легко, а потом чуть было не задохлись?
— Очень просто, — ответил Иван Гермогенович. — Судя по твоему рассказу, мой друг, я думаю, что вы попали в лапы к пауку-аргиронету… Так называется этот подводный паук. Аргиронет — это значит «серебряная пряжа». Зовут его также паук-серебрянка… Он строит свое гнездо под водой… Это гнездо похоже на водолазный колокол. В таких колоколах водолазы опускались когда-то под воду. Но этот колокол не больше грецкого ореха… Он держится, не всплывая, только потому, что с боков его удерживает паутина, прикрепленная к подводным растениям…
— Ого! — сказал Карик. — Мы еле пробрались сквозь эту паутину.
— А воздух? — спросила Валя. — Как попадает туда воздух?
— Воздух паук приносит в свой колокол с поверхности пруда. Он поднимается наверх и выставляет наружу брюшко, покрытое очень тонкими волосками. Эти-то волоски и хватают воздух. Когда пространство между волосками наполнится воздухом, паук натягивает на брюшко паутину и несет свой воздушный баллон, точно под полой, к себе в домик. Кстати, со своим воздухом в чемоданах путешествуют под водой многие водяные жуки.
— А надолго ему хватает воздуха?
— Нет, — ответил Иван Гермогенович, — этого запаса не надолго хватает. В домике становится душно… Помните, как вы задыхались?
— Да, да.
— Обыкновенно подводный хищник-аргиронет по нескольку раз поднимается на поверхность пруда за свежим воздухом… Вот если тихо и терпеливо сидеть на берегу пруда, можно очень часто видеть, как аргиронет — серебряная пряжа — пополняет запасы воздуха.
— А как же их узнать? — спросила Валя.
— Эти пауки-серебрянки, — ответил Иван Гермогенович, — похожи на шарики ртути с черными точками… Всплывают аргиронеты чаще всего около водяных зарослей… Они поднимаются брюшком вверх, головой вниз. Несколько секунд остаются на поверхности, а затем медленно опускаются под воду… С первого взгляда кажется, что эти паучки — самые безобидные существа. А на самом деле аргиронет — свирепый хищник… Он никому не дает спуску ни на дне, ни на поверхности воды.
— Почему же он не сожрал нас, а подвесил к потолку? — спросила Валя.
— Да, да. Это меня тоже интересует, — сказал Карик.
— На ваше счастье, аргиронет был сыт, — ответил Иван Гермогенович. — Поэтому он подвесил вас про черный день… Также, впрочем, поступают лисы, белки, человек, многие птицы, и в этом нет ничего удивительного… Он сожрал бы вас в тот день, когда холод или сильная жара разогнали бы всю его добычу.
— Ага! Понимаю, — сказала Валя. — Наш паук был сыт, а который рядом с ним жил, у того было плохо
— О, нет! — сказал Иван Гермогенович. — К вашему пауку явился… Знаете кто?..
— Знаю! — закричал Карик. — Его враг.
— Нет, — улыбнулся Иван Гермогенович. — Пришел к нему… жених.
— Жених? Откуда вы знаете? — удивились ребята.
— Эти пауки, — сказал профессор, — всегда строят свои подводные домики рядом; к дому паучихи прикрепляет свой дом паук. Потом этот паук прогрызает стенку и является с визитом…
— Который, — подхватил Карик, — называется дракой.
— Да, иногда рассерженная чем-нибудь невеста бросается на жениха и пожирает его, а иногда, осилив невесту, пожирает ее жених, но чаще всего невеста встречает своего жениха благосклонно, и они начинают жить очень дружно.
Профессор встал.
— Кажется, — сказал он, — нам пора уже собираться в путь-дорогу. Ну-ка, соберем все наши пожитки.
Он пошарил в кустах и вытащил оттуда великолепный кожаный рюкзак.
— Ой! — Валя открыла широко глаза. — Где это вы купили?
— Не купил, — улыбнулся Иван Гермогенович, — а получил в виде подарка от одной знакомой тихоходки… Пока вы спали, я кое-что отрезал от этого мешка, и, как видите, рюкзак получился отличный.
— Ага, — кивнул головой Карик, — на вас напала какая-то тихоходка. Вы убили ее и сняли шкуру.
— Ничего подобного, — сказал Иван Гермогенович. — Тихоходка никак не могла напасть на меня. Это же очень крошечное существо, не более миллиметра. Не нападал и я на тихоходку.
— А мешок из шкуры?
— А мешок… Видите ли, друзья мои, тихоходка размножается яйцами, а для того, чтобы яйца эти не сожрал кто-нибудь, она снимает с себя шкуру и складывает их в нее, как в чемодан.
— А сама помирает? — спросила Валя.
— Нет.
— Как змеи! — сказал Карик. — Они тоже меняют шкуру.
— Да, — кивнул головой Иван Гермогенович. — Но только змеи бросают свою старую шкуру, а вот тихоход нашел для нее прекрасное применение…
— Яйца вы, конечно, выбросили?
— Ну, конечно: они, к сожалению, не съедобны.
Профессор открыл тихоходкин мешок и положил в него посуду из яичной скорлупы и остатки яичницы, которые он бережно завернул в розовый лепесток какого-то цветка.
Подул свежий ветер.
Туман стал редеть.
Ветер нес его, точно дым, над полями и сметал вниз, в лога и овраги.
Профессор завалил костер землей.
— Ну, — сказал он, — кажется, мы можем идти. Собирайтесь, друзья мои.
— А мы уже готовы, — вскочила Валя.
— Гм, — хмыкнул Иван Гермогенович, взглянув сначала на Валю, потом на Карика, и, подумав немного, сказал:
— Вам надо переодеться.
— Во что переодеться? — спросила Валя, оглядывая свое незабудковое платье, которое за ночь помялось, разорвалось и теперь висело клочьями.
— А вот в такой же костюм, как у меня, — сказал Иван Гермогенович. Он сбросил с плеч свой измятый голубой плащ и остался в серебристом костюме из паутины.