У маршала Толбухина в войскахценили мысль и сметку, чтоб стучала,и наливалась силою в висках,и вслед за тем победу источала.Сам старый маршал, грузный и седой,интеллигент в десятом поколеньи,любил калить до белого каленьябатальных розмыслов железный строй.То латы новые изобретети производство панцирей наладит,и этим утюгом по шву прогладитврагов. Сметет и двинется вперед.То учредит подводную пехоту,которая проходит дном речными начинает страшную охотуна немца, вдруг возникши перед ним.Водительство полков не ремесломсчитал Толбухин, а наукой точной.Смысл западный
со сметкою восточнойспаяв, он брал уменьем, не числом.Жалел солдат и нам велел беречь,искал умы, и брезгал крикунами,и умную начальственную речьраскидывал, как невод, перед нами.В чинах, в болезнях, в ранах и в летах,с веселой челкой надо лбом угрюмымон долго думал, думал, думал, думал,покуда не прикажет: делать так.Любил порядок, не любил аврал,считал недоработкой смерть и раны,а все столицы — что прикажут — брал,освобождал все — что прикажут — страны.
В девятнадцатом я родился,но не веке — просто году.А учился и утвердился,через счастье прошел и бедувсе в двадцатом, конечно, веке(а в году — я был слишком мал).В этом веке все мои вехи,все, что выстроил я и сломал.Век двадцатый! Моя ракета,та, что медленно мчит меня,человека и поэта,по орбите каждого дня!Век двадцатый! Моя деревня!За околицу — не перейду.Лес, в котором мы все деревья,с ним я буду мыкать беду.Век двадцатый! Место рабочее!Мой станок! Мой письменный стол!Клич победный! Мучительный стон!Потому еще ближе, чем прочие,что меня ты тянул и ковал,словно провод меня протягивал,то подкручивал, то подтягивал,потому что с тобой — вековал.
«У времени вечный завод…»
У времени вечный завод,как будто Второй часзаводего собирал на конвейере.Заведено на века,как будто его в ОТКВторого завода проверили.Все кончится, что началось,хотя бы сначала, как лось,случайно забредший в Сокольники,шумело, ревело, тряслось.Все кончится, что началось.Все кончится. Тихо. Спокойненько.Полвека, что я проживу,треть века, что я проработаю,как лось, я сминаю травуи розы на клумбах заглатываю.Но время мое включено,песок мой все сыплется,сыплется, и надо дерзать или силиться —кому что дано.
ОТРОЧЕСТВО
Нынешние студентыгораздо лучше одеты,чем я, когда я училсяв конце тридцатых годов.Нынешние студентыреже читают газеты.Их занимают числа,цифры забитых голов.Нынешние — сытее,шире в плечах, наверно.У них другие идеи:можно подумать неверно.Мне было невозможнохоть раз подумать ложно.Страшное напряженьев наших гудело мозгах,чтобы ни нарушеньяв абрисе и мазках.Через все наши споры,помню, как сейчас,лозунг прошел: саперыошибаются только раз!Мины, мины, минывыли вокруг меня.Мало было мира.Много было огня.Мало было мыла.Мало было хлеба.Много было пыла.Много было неба —неба голубогонад зеленями полей.Отрочества любогомне мое милей.
«А я не отвернулся от народа…»
А я не отвернулся от народа,с которым вместе голодал и стыл.Ругал баланду,обсуждал природу,хвалил далекий, словно звезды, тыл.Когда годами делишь котелоки вытираешь, а не моешь ложку —не помнишь про обиды.Я
бы мог.А вот — не вспомню.Разве так, немножко.Не льстить ему,не ползать перед ним!Я — часть его.Он — больше, а не выше.Я из него действительно не вышел.Вошел в него —и стал ему родным.
«Интеллигенция была моим народом…»
Интеллигенция была моим народом,была моей, какой бы ни была,а также классом, племенем и родом —избой! Четыре все ее угла.Я радостно читал и конспектировал,я верил больше сложным, чем простым,я каждый свой поступок корректировалЛьвом чувства — Николаичем Толстым.Работа чтения и труд писаниябыла святей Священного писания,а день, когда я книги не прочел,как тень от дыма, попусту прошел.Я чтил усилья токаря и пекаря,шлифующих металл и минерал,но уровень свободы измерялзарплатою библиотекаря.Те земли для поэта хороши,где — пусть экономически нелепо —но книги продаются за гроши,дешевле табака и хлеба.А если я в разоре и распылене сник, а в подлинную правду вник,я эту правду вычитал из книг:и, видно, книги правильные были!
ВЫСОКОМЕРИЕ
Колючая проволокавысокомерия —а вы ее пробовали?А вы ее мерили?Берите, примерьте!У нас — в изобилии.Поможет до смертидожить без обиды.Священное право яхочу обрести —колючею, ржавоюсебя обнести.Она помогаетнемедля и верно:ну кто помыкаетвысокомерным?О высокомерьявысокая мера!Швыряют каменья —встаю — для примера.Встаю, поднимаюсь,от смерти не кроясь,и не поменяюсьместами со скромностью.
«Теперь Освенцим часто снится мне…»
Теперь Освенцим часто снится мне:дорога между станцией и лагерем.Иду, бреду с толпою бедным Лазарем,а чемодан колотит по спине.Наверно, что-то я подозревали взял удобный, легкий чемоданчик.Я шел с толпою налегке, как дачник.Шел и окрестности обозревал.А люди чемоданы и узлынесли с собой, и кофры, и баулы,высокие, как горные аулы.Им были те баулы тяжелы.Дорога через сон куда длинней,чем наяву, и тягостней и длительней.Как будто не идешь — плывешь по ней,и каждый взмах все тише и медлительней.Иду как все: спеша и не спеша,и не стучит застынувшее сердце.Давным-давно замерзшая душана том шоссе не сможет отогреться.Нехитрая промышленность дымитнавстречу нам поганым сладким дымом,и медленным полетом лебединымостатки душ поганый дым томит.
«Скамейка на десятом этаже…»
Скамейка на десятом этаже,к тебе я докарабкался уже,домучился, дополз, дозадохнулся,до дна черпнул, до дыр себя сносил,не пожалел ни времени, ни сил,но дотянулся, даже прикоснулся.Я отдохну. Я вниз и вверх взгляну,я посижу и что-нибудь увижу.Я посижу, потом рукой махну —тихонько покарабкаюсь повыше.Подъем жесток, словно дурная весть,и снова в сердце рвется каждый атом,но, говорят, на этаже двадцатомтакая же скамейка есть.
«Образовался недосып…»
Образовался недосып.По часу, по два собери:за жизнь выходит года три.Но скуки не было.Образовался недоедиз масел, мяс и сахаров.Сочтешь и сложишь — будь здоров!Но скуки не было.Образовался недобор:покоя нет и воли нет,и ни бумажек, ни монет.Но скуки не было.Газет холодное вранье,статей напыщенный обмани то читали, как роман.Но скуки не было.Как будто всю ее смели,как листья в парке в ноябре,и на безлюдьи, на заре,собрали в кучу и сожгли,чтоб скуки не было.