В некотором царстве в тридевятом сорок пятом…Здесь бомба упала – во всех домах вылетели стеклаУ хирурга смягчились и потеплели глазаКакая она путанная эта Венеция – искать тутТот спал – лицо укрыто марлей – на головеСхватили во время облавы… Куда везут? На тот свет?Английская борзая глядела и шумно дышалаДали мне колпак и стали толкать: иди мол домойВыменяли теткину шаль на водку и черняшкуОт Совинформбюро: после длительного сопротивленияМы стояли в снегу перед чернеющей часовнейМы шли и шарили глазами подростки – я и ОскарНа углу Садово-Самотечной и КотельническойКонь оборотился ершом и бултых в воду
МОСКВА КОНЦА ВЕКА
Фантастика – Москва и москвичи:То лысина, то сталинское что-тоПрохожие громыки криворотыБровасты леониды ильичиСпаси меня Господь и научи!Постреливают… По ночам охотаА то идут танкетки и пехотаПронизывают улицу лучи…Днем – смурь толкучка –
плоские затылки —Не люди а какие-то обмылкиЯ сам под мышкой свой кочан несуМерцая нитью поезда – в столицу —Убить ограбить затеряться скрытьсяВ полях Таганки в Кунцевском лесу
ИЗ АЛЬБОМА
Фото: на холме желтый дом с белой колоннадойФотография учеников колледжа – третий слеваЛюбительское: с девушкой на фоне чего-тоОн и еще кто-то в комнате – угол окнаФото на документ: выпучил глаза как рыбаФото: не похож на себя – голый весь в мылеТот же вид – другой ракурс – пьян или не по себеФото с закрытыми глазами – убит или притворяетсяПереплыв: какие-то люди поджидают у садовой оградыДорожка в парке – солнце – вот-вот появитсяКрупно: лицо – мельканье – ладонь лезет на объективГде? Кто снимал? Почему во мне напечатлелось?Чья жизнь? Чья смерть? Втоптан в глину брелок с ключомФотография смуглой девушки с белыми волосами
ГОЛЕМ
Столпились на кладбище плиты – кричат и молятсяРаби Лев достал из кармана четыре свечи – и зажег их…собираться в гетто группами – в пятого стреляют—Я – авир! я – огонь! я вдохну в глину жизньВойска 2-го 3-го и 4-го Укр. фронтов стремительнымСтальные звенья – о брусчатку Вацлавской площадиПомнишь я купил тебе блестящую зажигалку—Ты маим – вода! сделай семь кругов слева направоОколо тысячи иностранных корреспондентов…и тысячи лебедей шумно поднялись над ВлтавойКолонна тяжелых танков на большой скоростиСлава Богу ЦК не сумело справиться с ситуациейПрага ты держишь во рту кусочек пергамента…когда солнце высветляет в тумане твои ступени — Градчаны
МЕЙЛ-АРТ
Плавая пряной приправой в суперискусствеЮккер ел свой Бекон и запивал игристым РаушенбергомВ это время Рей Джонсон и Шозо Шимамозо с азартомРазделывали тушу коровы – все в крови и навозеПетер Костерман из Ганновера – бокс 26. 44И Ры Никонова из Ейска что само по себе фантастичноОн ей послал свой бокс и двух псов-боксеровОна ему – свое «ры» пенсне и бородкуШозо посылаю мимозу твоим шизоидамДжонсон посылаю тебе Рея – смотрите не подеритесьИз Австралии – пакет: в нем – Москва и ПекинВесь мир из себя выворачивается – опоздал – он уже наизнанкуИз конверта сыплются зеленые человечки – Господи!Кто-нибудь! пришлите мне отпечаток большого пальца Бога
ПАРИЖ
Оскару Рабину
Люблю Париж – с утра он пуст и чистПод тентом стулья расставляя ловко(Туристы – собирается массовка)Гарсон свистит – скучающий артистКвартал Марэ лилово-серебристНа заднике – дождь брызнул – растушевка —Античный хлам – блестящая дешевка«Макдоналдс» вылез как из-за кулисПо вечерам – теней и света драма —Мысль Эйфеля и думы Нотр-Дама —В аквариумах – розы и амор…Но в сущности Париж мочою пахнетА над Монмартром – призрак в небесах – нет!Белея куполом сверкает Сакрекер
ЭТО ВСЕ О ПАРИЖЕ
В щеголеватых кафе арабы и негры как домаМосква просто разваливается на куски асфальтаВ Иванове – Вознесенске из окна гостиницы глядяЗа трамвайным кругом – овраг и конец светаМне снилась Европа – в подвале поют эмигрантыГолоса за дверями – репетиция в сельском клубеШел я к станции полем – посвистывали птицы – светалоДоисторический пляж и взбесившийся желтый ЛаманшИ снова литература: эклектика восьмидесятыхСолнце уже перешагнуло наискосок в комнатуГосподи! прости – постоянно обрываются связи – моя винаКак быстротекущие ручьи которые черны ото льдаЦеловались на скамье возле памятника РублевуВ длинной шинели стараясь на нас не глядеть… Это всё о Париже
СОНЕТ
Синела даль, синели: луг и лес,Гладь озера сверкала, словно сталь…Сирень в цвету, а тополь уж белес.Жгут хворост. Полдень. Солнце. Гарь.В саду мальчишка на березу влез,Ломает ветки. И еще деталь:Во рву пропойца, над ним лазурь небес —А он – обшарпанный, небритый, как сизарь.С ним рядом пёс. Зовут его Пострел.Сожрал блевотину и тоже захмелел.И вдруг завыл навзрыд, не по-собачьи…Таков пейзаж, где я живу на даче.Муж на работе, комната-тюрьма,И скука, скука, хоть сходи с ума.
РУНДАЛА
(1984)
ПОЭМА
у т р о м – воспоминаниеЖивыми были мы когда-тои на фронтоне герб и датаМы только выглядим музееммы тьму таим и страхи сеемвошли и в камни и в картины —и самый воздух развратилии смотрим окнами на свет —лукаволикий барельеф / менуэт (в воздухе как бы слышатся звуки поцелуев — прищуренные глаза и улыбка в ямочку)д н е м – посетителиОскорбляя фрески вазы даже мебель пошлым видомпо дворцу гуляют стадом бестолково-деловитымОтошел – и сразу пусто – из проема смотрит герцоги со стен – глаза улыбки… чуть не
выскочило сердце! (треск рвущегося полотна)в с у м е р к а х – табличка МУЗЕЙ ЗАКРЫТОкна синей… Тишина просыпаетсяЖемчуг в шкатулке пересыпаетсяВидят их в сумерках после закрытия…Оконная штора идет на смотрителяИ старый губами жует – беспокоитсяКрасавица! – белая роза у поясагордая шейка копною парик —взглянет надменно: что ей старик! —и шарфом обвеет его равнодушнокоторым когда-то была задушена (постукивание костяшками о стену)в е ч е р о м – когда идешь и пугаешьсясобственных шагов За окнами чернеет – там розарийвдруг явственно пахнет могилой в залеи потолок простертый бурной фрескойблеснет какой-то гадиною мерзкойПрочь! – пробует рука перекреститьсяно с потолка слетает тень как птица —сбивает крест (свист)в п о л н о ч ь – сонУснул укрывшись кофтой реставраторна подмостях… Здесь в общем сыроватоВ газетах шебуршанием крысинымпо лицам пробежало – по картинами задрожало в зале клавесином — х о з я е в аСпит беспокойно дышит реставраторПробили ангелочки хрипловатоИ слышно как подъехала каретаСо всех сторон съезжаются кареты!Дом освещен богато: море света!Крик ржанье щелканье кнута из кабинета — х о з я е в аДве девочки – две бледные лолитыглядят как запрокинулся небритый… и снова этот следователь – берет за книгой книгубрезгливо перелистывает… Отца увозят в РигуКаркнул ворон Берия! Крикнул барин Бирон!Сгинь ты серый вурдалак! Уходите с миром х о з я е в а(хриплое дыхание нездорового человекапереходящее в мучительный храп)п о д у т р о – рассказ очевидцаПриехали затемно. Свадьба из РигиДевчонки дрожат от ночной холодрыгиУ ворот моторы: притушены фарысмех разговоры – протопали в залыНочь гуляли пили и еще осталось…Лысый композитор почти Раймонд Паулссел откинув фалды – и желтый клавесиндребезжащим звуком к танцам пригласилРундала Рундала – дом как рундуквыдуло кружево мятый сюртук…Из стены означилось платье с треном длинным —то ли тленом то ли нафталином…В погребе лезет рука из колодца…Кувшин развалился и выдал уродца…Из пепла в камине – фигура без слов —встает итальянец и к танцу готовРундала Рундала – смотрит жених:странные гости да сколько же их!С высохшей мумией пляшет приятельА этот в камзоле – похоже он спятил —почти не касаясь… почти как на льду…но раздевает у всех на виду!Фарфоровой куклою стала невеста —вдруг оба исчезли… куда – неизвестноЖених докажи что и ты не монахне огородная крынка в штанахГлазами смеется зовет незнакомкаСхватил – кисея – в кулаке ее скомкалк ней наклоняется – там между ногв темной пещерке блестит огонек…Фу! – и погас… Тьфу! – и развеял…Балдеет жених постепенно трезвеяТяжелеют веки – светлыми глазамиуставился наш Янис на свечу – на пламяВенецейский столик а на нем – СТОЛИЧНАЯВот и получилась компания отличная…Но к рассвету пламя стало шевелитьи старый реставратор спешит себе налить…Течет из горлышка в стакан – и падает из рук…Рундала Рундала… Дом как рундук…Тук-тук-тук тук-тук-тук тук-тук-тук тук (постукивание костяшками пальцев по дереву стола)н а р а с с в е т е – трезвеющее сознаниеНичего луна не освещаетбелая – так только для близираСвет в себе и тени совмещаетитальянский циркуль маска лираПроступает на заре громадаздания свободно и капризноа за ней видна громада сада —и луна в углу стоит как призракВот идет и сам о двух персонахв воздухе так четко нарисованМолодой Растрелли стоить началПожилой весь план переиначилЖизнь прошла – и в этом промежуткепугалом глядит необитаем…Только мы как не своем рассудкес криком над руинами летаем (карканье духов)
СТИХИ ДЛЯ ПЕРСТНЯ
(1979–1980)
Поскольку все, что в мире существует,Уйдет, исчезнет, а куда – Бог весть,Всё сущее, считай, не существует,А всё несуществующее есть.Омар Хайям
ГОЛОС
1
В труху истерлось, в пыль смололось…И лишь один в пустом домуЖивет чужой и страшный Голос.Прислушиваюсь я к нему.