Собрание сочинений. Т. 5
Шрифт:
СОН ВЕСЕЛЫЙ
ХочуСОН СЛАДКИЙ
Хочу видеть сладкое царство, Рахат-лукумное государство, Где на каждом шагу Продают бесплатно нугу, Вяземские коврижки, Медовые пышки, Халву и бананы, И печеные каштаны… Дзинь-дзинь! Хочу! Желаю! Аминь.Попробуйте. А если ничего не выйдет — вина не моя. Значит, плохо верили.
<1924>
БЕЛАЯ МЕДВЕДИЦА *
Она сидела в своей каменной ванне в парижском зоологическом саду и купалась. По бокам с четырех сторон гладкие стены. Вверху над решеткой — головы любопытных людей.
Вот солдатик в металлической каске жует банан, небось не догадается медведице бросить… Вот дама в обезьяньей шубке. Смотрит и думает: хорошо ей, медведице, у нее есть ванна… а у меня квартира без ванны… Вот маленькая девочка склонила над решеткой красненький носик и черные глазки. Она одна в скучный и серый февральский день подумала о бедном звере. Купила булочку, — не мягкую рассыпчатую булочку, которую люди едят с кофе, а попроще, посерее — какие продают в зоологическом саду для зверей. Отщипывает по крохотному кусочку и бросает вниз.
Один кусочек падает в ванну и сразу разбухает. Медведица, грузная и неуклюжая, словно дама в ротонде, поворачивается в воде, ловит губами мокрую мяготь и глотает. Ей этот кусочек все равно что девочке одно рисовое зерно. Другой кусочек падает наземь. Дежурный воробей надскакивает, уволакивает его в угол и пищит. Слетаются с голого платана гурьбой все его родственники и знакомые и жадно набрасываются на вкусную добычу.
Медведица подымает голову и пристально смотрит на девочку. В добрых, умных глазах укор: «Милый, глупый детеныш! Вся твоя булочка мне на один глоток. Ты что ж боишься, что я подавлюсь, и тебе придется бежать за ветеринаром? Не кроши хлеба, брось весь сразу… Я за то вылезу из ванны и сделаю тебе реверанс».
И представьте
Булочка полетела в черно-розовую пасть — гам — и исчезла. Вежливый реверанс — и опять белая шуба плюхнулась в свою ванну.
Ушли люди. Сидит медведица в студеной воде, ворочается и думает: «Ах, как жарко! Хоть бы снежок пошел… Самый, самый маленький!..»
А воробей-задира пролетел над самой ее головой и пискнул: «Сыта ли?»
— Как же, сыта, — вздохнула медведица. — Мне бы корзину хлеба, да две корзины трески, да бочонок жира на закуску…
— Фи, обжора! — чирикнул воробей и склюнул под самой ванной последнюю крошку. — И зачем ты такая большая уродилась, что тебе столько еды надо?!
<1925>
МАЛЕНЬКИЕ *
Серьезный пятилетний человечек поймал в ведерко медузу и принес ее своей четырехлетней сестре.
— Где у нее носик? — спросила девочка.
— Нету носика. У нее только насквозь видный живот и красные жилочки.
— Для чего жилочки?
— Чтобы живот как-нибудь держался.
— А пупик где?
— Пупик по дороге оборвался.
— Что же она кушает?
— Рыбий жир… Соленую воду… Она потому и такая, что у нее прозрачная пища.
— Слушай, пожалуйста! А как же мы пьем рыбий жир покупаемся?
— Глупости! У нее есть кожа… И мы едим и бананы, и цветную капусту, и котлетки.
— Она очень сердитая?
— А если тебя поймать в ведерко, — ты будешь добрая?
— Я же не влезу… Странный мальчик… Очень она кричала?
— Дрожала от злости!
— А что она делает в море?
— Шлепается об купальный столб и разбивается на маленькие кусочки.
— Ну, хорошо. Брось ее назад в воду… Я с таким глупым созданием не желаю играть.
<1925>
РАЗБИТОЕ СТЕКЛО *
Взрослый человек стоял в нижнем этаже у стола перед закрытым цветным окном и мыл губкой старый пыльный кактус. Красивое окно: во всю ширину на маленьких оправленных в олово матовых стеклах нарисован был целый сад. Из стекла в стекло завивался душистый горошек, переплетался с диким виноградом, — прищурить глаза, точно в садовой беседке стоишь.
И вдруг — трах! Стекло зазвенело, мимо уха пролетел камень, посыпались осколки, и сквозь зубчатую дыру засквозил клочок улицы, потянуло холодом, бумажки не столе заплясали…
Человек распахнул быстро раму. Перед окном сидела в кукольной коляске удивленная консьержкина дочка, а направо, словно вспугнутый кролик, удирал малыш в розовой фуфайке. Ага!.. Споткнулся, упал и с ревом помчался дальше.
Взрослый человек поднял с пола круглый камень, — ишь, звереныш какой, чуть в пенсне не угодил! — и спросил девочку: