Собрание сочинений. Т. 5
Шрифт:
— Скорей, скорей!..
— Девочка в лодке!
Французы переглянулись, не поняли. А Мишкин отец спокойно вытер виноградным листом усы и сказал:
— Слюну выплюнь, Мишка. Какая девочка? Что за лодка…
— Англичанин высокий, который всегда в наш залив приплывает с дочкой…
— Выплюнь слюну. Дальше?
— Ходит один по берегу… Голый. В трусиках и в пенсне. И страшно ругается. Лодка его до самого горизонта уплыла в море… Отвязалась. Скорей…
— Девочка в лодке? Ты видел?
— Где же ей больше
— В самом деле, надо идти.
Дядя Вася встал. Поднялся и русский фермер, и соседи, которым наскоро объяснили, в чем дело.
Впереди, задрав хвост, понеслась к морю Хризантема. Она во всех таких случаях всегда изображала бестолковую карету «скорой помощи».
Англичанин действительно был мрачнее кипариса. Ростом с весло, стоял он, расставив рыжеватые ноги циркулем, смотрел на черную, качающуюся в волнах скорлупу. Рукой придерживал на животе широкие полосатые трусики.
— Птит мадемуазель? — спросил, подбежав к нему, русский фермер.
Англичанин пожал плечами и отрывисто щелкнул непонятным английским словом.
— Пикола рагаца? — переспросил по-итальянски рыбак.
Англичанин повторил свое птичье слово и сердито показал на лодку.
— Эйн клайнес медхен? — участливо обратился к нему дядя Вася.
Джентльмен глазами сверкнул.
Вот оказия… На всех языках могут, кроме того, который сейчас был нужен.
Мишка не выдержал.
— Чего вы к нему пристаете. Господи! Это он имя своей дочки, должно быть, назвал. Не все ли равно, как она называется?! Надо ехать! Алле…
Англичанин кивнул головой.
— А лодка все уплывает… Все уплывает… — с тихим отчаянием пропищал Игорь. — Кровопийцы вы!..
Взрослые опомнились. В самом деле, чего еще ждать. Ходу! Ходу!
Понеслись рысью к лодочному сараю рыбака. Ключа с собою не захватили. К черту ключ! Камнем сбили висячий замок. Выкатили пузатенький моторный бот по проеденным ржавчиной покатым рельсам в воду. Сели.
— Поедете с нами? — жестом пригласил дядя Вася англичанина.
Тот только рукой отмахнулся. Странный человек. Должно быть, с отчаяния совсем одурел.
Запыхтел мотор. Бот с места резвой собакой помчался, взбивая седую волну, к далекой лодке. Ишь, как стрекочет, словно на швейной машине шьет. Дети облегченно вздохнули. Мишка взял осторожно англичанина за длинную ладонь и сказал:
— Будьте покойны. Бон [9] . Они нагонят.
А Игорь притащил из сарая скамейку и, пыхтя, поставил перед англичанином. Через плечо мальчика волочился обрывок
— Садитесь. Дочка ваша умница… Сидит себе в лодке и тихонько плачет. Ничего ей не сделается. А в парус закутайтесь… Свежо очень, и вы совсем голый.
Англичанин легонько щелкнул мальчика по голове и улыбнулся. Улыбка ведь на всех языках одинакова.
Сели втроем на скамью и стали смотреть в море.
9
Хорошо (фр.).
— Подходят, подходят… Цоп! Зацепили. Привязывают.
— Чего же это они круги вокруг описывают? — встревожился Мишка. — Не нравится мне это.
Игорь толкнул его плечом и показал глазами на англичанина:
— Осторожнее… Что ты зря каркаешь?..
Когда моторный бот с лодкой на буксире медленно подходил к камням, мальчики испуганно переглянулись: девочки среди пассажиров не было. И лица у подъезжавших были насупленные и строгие. Но чудак-англичанин перемахнул с камня на камень и, показывая на белевшее на носу лодки белье и платье, радостно и хрипло крикнул все то же птичье слово.
И, словно эхо, в ответ рассмеялась вся компания. Так вот, значит, в чем дело… Стоило ли замок сбивать? Мальчики даже сконфузились: из-за чего же они такой переполох на ферме подняли? И, подшлепывая себя пятками, помчались к опушке объяснить ожидавшим там тете Даше и жене рыбака, что никакой трагедии нет, а только одна комедия и, пожалуй, англичанин даже и без аспирина обойдется.
Впрочем, англичанин радовался недолго. Он перерыл в лодке свое платье и белье, заглянул под одну скамейку, под другую и яростно потряс кулаками…
Чего ж он опять взъерепенился?
Но когда джентльмен, прижимая охапку своих вещей к груди, показал на свои голые ноги и ступни, всем и без английского языка стало понятно: волна слизнула его штаны и ботинки.
Мальчуганы бросились за раскрытую дверь сарая, их душил смех, но нельзя же прямо в глаза человеку смеяться, когда его постигло такое несчастье.
Взрослые губы кусали. А англичанин в отчаянии показывал рукой на далекий курорт, назвал имя своей гостиницы — «Кон-ти-нен-таль», показал опять на свои голенастые ноги и на лодку.
Еще бы, еще бы! И словаря не надо. Как он теперь в свой первоклассный отель босиком, без штанов вернется…
Плотный низкорослый рыбак подумал, пошел в сарай и вынес оттуда пострадавшему джентльмену свои измазанные дегтем рабочие брюки из выцветшего синего брезента. Вот, пока что. Других, мол, нет. Портной в Париже шьет… Англичанин только головой покрутил.
Когда он наконец оделся на камнях и встал во весь рост, мальчики, смотревшие на даровое представление в щелку дверей, от восторга затопали ногами.