Собрание сочинений. т.3.
Шрифт:
В течение 1872 года «Добыча» была издана два раза, но успеха у читателей не имела. Официальная критика по-прежнему старалась замолчать это произведение. С оценкой романа в печати решились выступить лишь некоторые друзья Эмиля Золя. Среди них был Поль Алексис. Вот что писал он в статье, опубликованной в газете «Ля Клош» 24 октября 1872 года: «…Вторая империя будет иметь своего историка. Смелая и упорная мысль, порывшись в делах этих последних двадцати
Но есть два вида Истории. Одна рассказывает о людях и фактах, собирает документы и отмечает даты: история в собственном смысле этого слова, вроде истории Тацита, Мишле, М. Тьера. Кроме того, рядом с этой Историей… существует другая область человеческого мышления, которая способна на большее, чем простое описание событий. Она воссоздает эпоху такой, как она была, отливает ее из бронзы, сохраняет на вечность воспоминания о нравах, страстях, о ее величин и падении, и хотя проходят века, люди старятся и умирают, меняются цивилизации… из всего прошлого остаются только такие произведения. Эта История, высшая и более величественная, значительно правдивее и глубже, чем первая… Она не объясняет, она редко судит, она создает; и те, кто сумел написать несколько страниц этой Истории — Гомер, Эсхил, Шекспир, Данте, Гете, Бальзак, — скорее боги, чем люди.
Я думал об этой Истории человеческой, когда читал последний роман нашего сотрудника г-на Эмиля Золя „Добыча“, второе издание которой только что вышло у Шарпантье. Автор делает попытку оживить на страницах своей книги Вторую империю… Я вижу в этом произведении завидный замысел, который позволяет разгадать в авторе одного из тех романистов, которые являются историками эпохи… „Добыча“ — только звено целой цепи».
Год спустя молодой Поль Бурже в своей статье от 15 июля 1873 года, опубликованной в «Ревю де Дё Монд», отрицательно отозвался о «Добыче». Он, в частности, писал: «…г-н Золя сделал подарок тем из наших врагов, которые отыскивают в литературе Франции черты нашего морального падения».
И лишь много лет спустя, в 1883 году, Ги де Мопассан в очерке о творчестве Эмиля Золя по достоинству оценил эту книгу. Он писал: «„Добыча“ — первый орудийный выстрел, за которым последовал страшный взрыв, вызванный романом „Западня“. „Добыча“ — одно из самых значительных произведений мастера натуралистической
В России «Добыча» впервые была опубликована в книге восьмой журнала «Вестник Европы» за 1872 год, в изложении В. Чуйко, под названием «Царство захвата и добычи». В статье, сопровождавшей изложение романа, В. Чуйко отмечал большую политическую и социальную силу таланта Эмиля Золя. В следующем году пересказ «Добычи» был опубликован в журнале «Русский вестник», в книге одиннадцатой.
В помещенной в этом же номере статье неизвестный критик писал, что Золя в своем романе «очень удачно и верно схватил общие черты движения, обуявшего парижское общество в блестящую и кипучую эпоху Второй империи, и его изображения различных типов этой эпохи дышат силою и сарказмом. Бонапартистская партия найдет в его книге много живых портретов. Но главным образом он умеет уловить общий тон и смысл этой громадной политической и денежной „травли“, дать почувствовать самый воздух, протекающий над Парижем, впечатление довольства, наполняющее разжиревших хищников, ядовитый аромат интриги, шелест банковых билетов».
Отдельное издание этого произведения вышло в свет в России в начале 1874 года в «Библиотеке дешевой и общедоступной» под названием «Добыча, брошенная собакам».
В письме к И. С. Тургеневу от 29 июня 1874 года Золя просит купить для него экземпляр «Добычи», вышедшей в России. В этом же году было предпринято второе отдельное издание, но книга не дошла до читателей. Ее тираж — две тысячи экземпляров — был конфискован и уничтожен цензурой.
Если на родине Эмиля Золя, во Франции, его книги замалчивались, то в России, по мере публикации романов из серии «Ругон-Маккары», его творчество завоевывало все большее число поклонников. Начиная с 1872 года Золя был в России, пожалуй, самым популярным иностранным писателем. Идеи его книг, осуждающих несправедливость буржуазных правопорядков и борющихся против пагубного влияния деспотии, были близки широким демократическим кругам России.
С. Емельяников