Собрание сочинений. Том 11

Энгельс Фридрих

многих дней пускает в ход все свое искусство, чтобы спасти кабинет Пальмерстона за счет Рассела, и в этом ее стойко поддерживает бесхитростная «Morning Advertiser», доверие которой к Пальмерстону полностью восстанавливается всякий раз, когда парламент угрожает лишить его своего доверия. Между тем Пальмерстон выиграл несколько дней для нового маневра. Как ловко он использует каждый такой день, показывает ирландский row [Скандал. Ред.], разыгравшийся вчера в палате общин.

Как известно, уже в течение двух лет проводятся через парламент три билля, которые должны урегулировать отношения между ирландскими земельными собственниками и арендаторами. Один из этих биллей устанавливает размер компенсации, которую может требовать арендатор за произведенные им на земле улучшения, в случае если земельный собственник отказывается возобновить с ним договор. До сих пор улучшения, которые производили ирландские арендаторы (арендаторы почти все временные — сроком на один год), приводили лишь к тому, что давали возможность земельным собственникам по истечении срока аренды повышать арендную плату. Арендатор, таким образом, либо терял ферму, если он отказывался возобновлять контракт на невыгодных условиях, а вместе с ней и свой капитал, затраченный на улучшения, либо вынужден был платить лендлорду проценты, сверх первоначальной ренты,

за улучшения, произведенные им с помощью своего капитала. Поддержка вышеупомянутых биллей явилась одним из условий, обеспечивших коалиционному министерству голоса ирландской бригады. Поэтому в 1854 г. эти билли прошли через палату общин, но в палате лордов при негласном содействии министров они были вначале отложены до следующей сессии (1855 г.), а затем так изменены, что утратили всякий смысл, и в таком искаженном виде возвращены в палату общин. Здесь в прошлый четверг был принесен в жертву на алтарь земельной собственности главный пункт билля о компенсации, и ирландцы, к своему удивлению, обнаружили, что перевес их противникам дали отчасти голоса министерства, отчасти голоса лиц, непосредственно связанных с министерством. Яростный выпад serjeant [serjeant at law — королевского юриста. Ред.] Ши против Пальмерстона грозил вылиться в riot [бунт. Ред.] со стороны «ирландского квартала» парламента, последствия которого как раз в данный момент были опасны. Пальмерстон прибег поэтому к посредничеству Садлера, бывшего члена коалиционного кабинета и маклера ирландской бригады, и устроил так, что третьего дня его посетила депутация из 18 ирландских парламентариев и обратилась к нему с запросом, не использует ли он свое влияние, чтобы добиться отмены решения парламента и при повторном голосовании провести через палату главный пункт. Пальмерстон, разумеется, объявил себя готовым на все, лишь бы заполучить ирландские голоса на случай вотума недоверия. Преждевременное разоблачение этой интриги в палате общин дало повод к одной из тех скандальных сцен, которые характеризуют упадок олигархического парламента. Ирландцы имеют свыше 105 голосов. Между тем выяснилось, что большинство их не давало делегации восемнадцати никаких полномочий. Вообще Пальмерстон уже не может использовать ирландцев в период министерских кризисов в такой мере, как во времена О'Коннела. С распадом всех старых парламентских фракций «ирландский квартал» парламента также раскололся, распался на части. Во всяком случае, этот инцидент показывает, как Пальмерстон использует выигранное им время для обработки различных клик. Одновременно с этим он ждет хотя бы какого-нибудь благоприятного известия с театра военных действий, какого-нибудь маленького события, которое он мог бы использовать, если не с военной, то с парламентской точки зрения. Подводный телеграф вырвал из рук генералов руководство войной и подчинил его дилетантским астрологическим причудам Бонапарта, равно как и парламентско-дипломатическим интригам. Отсюда необъяснимый и невиданный до сих пор характер второй крымской кампании.

Написано К. Марксом 13 июля 1855 г.

Напечатано в «Neue Oder-Zeitung» № 325, 16 июля 1855 г.

Печатается по тексту газеты

Перевод с немецкого

К. МАРКС И Ф. ЭНГЕЛЬС

ОТСТАВКА РАССЕЛА. — СОБЫТИЯ В КРЫМУ [204]

Лондон, 14 июля. В нашей предпоследней корреспонденции [См. настоящий том, стр. 373. Ред.] мы говорили об отставке лорда Джона Рассела, вынужденной или добровольной, как о fait accompli [совершившемся факте. Ред.]. Она последовала вчера после обеда, и надо сказать, что это — синтетическая отставка: добровольная и вынужденная одновременно. Дело в том, что Пальмерстон довел самую жадную до постов часть вигов под предводительством Бувери до бунта на коленях. Они заявили, что вынуждены будут голосовать за предложение Булвера, если Рассел не подаст в отставку. Этому бесполезно было противиться. Не довольствуясь таким подвигом, вероломная вигская чернь стала собирать в кулуарах палаты общин подписи под петицией Пальмерстону, прося его убедить королеву принять уже поданное Расселом прошение об отставке. Эти низкие приемы могут доставить Расселу, во всяком случае, одно удовлетворение: он создал партию по своему подобию.

204

Вторая часть данной статьи, касающаяся событий в Крыму, представляет собой вариант статьи Энгельса «Огромная ошибка, допущенная в Крыму» («The great Crimean blunder»), опубликованной в «New-York Daily Tribune» 27 июля 1855 г. в качестве передовой. При публикации статьи в «Neue Oder-Zeitung» Маркс опустил некоторые подробности.

Отставка человека, который, по словам Уркарта, «обычно держит руки за спиной, чтобы обеспечить себе моральную опору», едва ли оказала бы какое-нибудь влияние на существование кабинета, если бы большинство палаты общин не хваталось жадно за каждый предлог, позволяющий ей отсрочить день роспуска. А роспуск палаты неизбежен в случае принятия предложения Булвера. Если Пальмерстон останется, несмотря на вотум недоверия, он должен будет распустить палату; если его преемником будет Дерби, он должен будет сделать то же самое. Но палата едва ли склонна приносить себя в жертву на алтарь отечества.

Сэр Джордж Грей учредил комиссию для расследования полицейских жестокостей. Она состоит из судей Лондона, Ливерпуля и Манчестера, и ее заседания начнутся в ближайший вторник.

Если в торговле время — деньги, то на войне время — это победа. Упустить благоприятный момент, не использовать случая бросить на врага превосходящие силы, — значит совершить самую большую ошибку, возможную на войне. Эта ошибка становится вдвое опаснее, если ее совершают не при обороне, когда последствия небрежности могут быть снова исправлены, а при наступлении, при вторжении на территорию противника, когда подобное упущение может повлечь за собой гибель всей армии. Это все общие места, которые любой прапорщик считает избитой истиной. Тем не менее ни против одного правила стратегии или тактики не грешат так часто, и похоже на то, что генерал Пелисье, этот человек стремительных действий, этот «Маршал вперед» крымской армии, призван служить наглядным примером обычного пренебрежения этими общеизвестными положениями.

Путь в Севастополь лежит через Инкерман к Северной стороне крепости. Пелисье и его штаб знают это лучше, чем кто-либо другой.

Но чтобы захватить Северную сторону, армия союзников должна развернуть полевые действия, пустив в ход свои главные силы, разбить русских, окружить Северную сторону и выделить отряд, который держал бы на расстоянии русскую полевую армию. Подходящий момент для этого был тогда, когда прибыли сардинский корпус и турки под командованием Омер-паши. Союзники были в то время значительно сильнее русских. Но ничего подобного они не сделали. Были предприняты экспедиции в Керчь и в Азовское море и ряд попыток штурмовать Севастополь. Полевые операции сводились лишь к рекогносцировкам и расширению территории лагеря вплоть до входа в Байдарскую долину. Теперь, наконец, выясняется, что явилось якобы причиной этой бездеятельности: не хватает транспортных средств, и поэтому союзники после пятнадцатимесячной кампании по-прежнему прикованы к морю, Камышу и Балаклаве! Это поистине удивительно. Крым не пустынный остров где-нибудь у Южного полюса. Он является областью, в которой источники продовольствия, возможно, и иссякли, но которая способна и впредь доставлять большое количество фуража, рабочего скота и повозок, если только обладать умением и смелостью взять их. Нерешительные и медленные передвижения взад и вперед в пределах нескольких английских миль вокруг Черной не являются, конечно, средством для того, чтобы их достать. Но если даже совсем не принимать в расчет верблюдов, лошадей и арб, имеющихся в Крыму, то на европейском и азиатском побережьях Черного моря имеются с избытком транспортные средства, которые можно доставить на пароходах в течение двух дней. Почему же они не реквизируются для нужд союзников? Ведь русские на практике преподали им хороший урок, как надо действовать. 3-й, 4-й и 5-й армейские корпуса наряду с различными резервными дивизиями были доставлены русскими в Крым в такое время, когда союзники отчаялись в возможности доставлять провиант из Балаклавы в траншеи. Войска частично перевозились через степи на повозках, и недостаток в продовольствии у них, по-видимому, ощущался очень сильно. Ведь местность у Перекопа в радиусе 200 верст очень слабо населена. Однако были привлечены путем реквизиции ресурсы более отдаленных губерний, а ведь русским гораздо труднее доставлять повозки в Крым из Екатеринослава, Полтавы, Харькова и др., чем союзникам получать транспортные средства из Румелии и Анатолии. Во всяком случае, возможность завоевания Крыма вплоть до Симферополя была упущена под предлогом недостатка в транспортных средствах. Теперь положение изменилось. Русские сформировали для Крыма резервную армию в районе между Одессой и Херсоном. Силу этой армии мы можем определить только по тем войскам, которые взяты из Западной армии; они состоят из 2-го армейского корпуса в полном составе и двух дивизий гренадер. Общая численность этой армии составляет 5 дивизий пехоты (82 батальона), 1 дивизию кавалерии (32 эскадрона) и 80 орудий. К этому следует прибавить пехотные и кавалерийские резервы. Таким образом, если исключить потери, понесенные во время перехода, то численность армии, сосредоточенной между Одессой и Перекопом и предназначенной для Крыма, можно определить приблизительно в 70000—80000 человек. Ее головные колонны в настоящее время, возможно, уже прошли Перекоп, и к концу июля дадут себя знать союзникам.

Что же смогут противопоставить этим подкреплениям союзники? Их ряды снова поредеют от холеры и лихорадки не меньше, чем от различных попыток штурма. Британские подкрепления прибывают медленно — фактически отплывает очень мало полков. 13000 человек, об отправке которых мы не так давно сообщали, оказались министерским блефом. Французское же правительство заявляет, что оно не намерено посылать свежие дивизии, а направит лишь подразделения из запасных частей для возмещения потерь, понесенных на театре военных действий. Если эти пополнения прибудут своевременно, их едва будет достаточно, чтобы довести численность армии союзников до той, которую она имела в июне, то есть до 200000 человек, включая турок и сардинцев. Скорее всего численность армии не превысит 180000 человек, а русские в начале августа выставят против союзников армию по меньшей мере в 200000 человек, которая занимает при этом хорошие позиции, распоряжается местностью в своем тылу и владеет Южной стороной Севастополя в качестве плацдарма. Если союзная армия при этих условиях будет снова оттеснена на узкое плато за рекой Черной, то заполненное таким огромным количеством людей это плато неизбежно превратится в кладбище.

Все же время для начала кампании не потеряно. Самый подходящий момент, правда, упущен, но несмотря на это, смелое продвижение вперед даже и теперь могло бы обеспечить армии союзников более обширное пространство для действий. Однако союзники, видимо, не собираются использовать эту возможность.

В оправдание Пелисье следует, пожалуй, добавить, что общественное мнение, как в Лондоне, так и в Париже, ищет и находит причину всей misere [неудачи. Ред.] второй крымской кампании во вмешательстве Луи Бонапарта, этого генерала издалека.

Написано К. Марксом и Ф. Энгельсом 14 июля 1855 г.

Напечатано в «Neue Oder-Zeitung» № 327, 17 июля 1855 г. и в газете «New-York Daily Tribune» № 4452, 27 июля 1855 г. в качестве передовой

Печатается по тексту «Neue Oder-Zeitung», сверенному с текстом газеты «New-York Daily Tribune»

Перевод с немецкого

К. МАРКС

ОТСТАВКА РАССЕЛА

Лондон, 17 июля. Отставка Рассела, независимо от того, добровольная она или вынужденная, парирует предложение Булвера, как раньше Булвер парировал предложение Робака. Это мнение, высказанное нами в корреспонденции от 11 июля [См. настоящий том, стр. 373. Ред.], полностью подтвердилось на вчерашнем заседании палаты общин. Существует старый вигский афоризм, что «партии похожи на улиток, у которых голова приводится в движение хвостом». Нынешний вигский кабинет напоминает скорее полип; он, кажется, развивается благодаря ампутации, легко переживает потерю своих членов, головы, чего угодно, только не хвоста. Рассел, правда, не был главой кабинета, но был главой партии, которая образует кабинет и которую этот кабинет представляет. Бувери, вице-президент Board of Trade [министерства торговли. Ред.], представляет хвост вигского полипа. Он сделал открытие, что надо обезглавить вигское тело, чтобы сохранить жизнь вигскому туловищу, и сообщил об этом открытии Пальмерстону от имени и по поручению вигского хвоста. Рассел заявил вчера о своем «презрении» к этому хвосту. Дизраэли долго донимал Бувери «физиологией дружбы» и описанием природы различных видов, у которых обособляется родовая сущность, известная под названием «друг». Наконец, попытка Бувери оправдаться — он, мол, и хвост оттолкнули Рассела во имя спасения самого Рассела — завершает жанровую картину этой партии карьеристов.