Собрание сочинений. Том 12

Энгельс Фридрих

Мы, конечно, не станем оспаривать тот факт, что кризис до сих пор задел французскую торговлю слабее, чем ожидалось. Причина этому весьма простая: в торговле с Соединенными Штатами, Великобританией и ганзейскими городами Франция имеет — и имеет уже давно — благоприятный для себя баланс. Таким образом, для того чтобы катастрофы, поразившие упомянутые страны, могли непосредственно отозваться на Франции, она должна была либо оказывать этим странам широкий кредит, либо накапливать в спекулятивных целях товары, предназначенные для экспорта в эти страны. Но ничего подобного не произошло. Следовательно, события в Америке, Англии и ганзейских городах не могли вызвать отлива драгоценных металлов из Франции; и если Французский банк на несколько недель повысил процентную ставку до уровня ставки Английского банка, то он сделал это лишь из опасения, как бы французский капитал не начал искать более выгодного приложения за границей.

Однако нельзя отрицать, что даже в своей нынешней фазе всеобщий кризис отразился на Франции в форме, соответствующей ее торговым отношениям с Соединенными Штатами, Англией и ганзейскими городами, а именно в форме хронического застоя. Это заставило Бонапарта, который в своем письме от 11 ноября объявлял, что «зло существует только в воображении», выступить с другим официальным посланием, где он высказывается в том смысле, что, «несмотря на свойственное французской торговле благоразумие и на бдительность правительства, торговый кризис вынудил многие отрасли промышленности, если не приостановить производство, то во всяком случае сократить его

или снизить заработную плату», так что «большое число рабочих страдает от вынужденной праздности». Поэтому он открыл кредит в один миллион франков для помощи нуждающимся и предоставления им средств занятости, отдал распоряжение о принятии военных предосторожностей в Лионе и через посредство своих газет апеллировал к частной благотворительности. Изъятия вкладов из сберегательных касс начали значительно превышать новые вклады. Многие фабриканты потерпели значительные убытки вследствие банкротств в Америке и Англии; производство катастрофически сокращается в Париже, Лионе, Мюльхаузене, Рубе, Руане, Лилле, Нанте, Рент-Этьенне и других промышленных центрах; серьезные затруднения ощущаются также в Марселе, Гавре и Бордо.

Общий застой торговли во всей стране особенно ярко отражен в последнем месячном отчете Французского банка, который показывает уменьшение денежного обращения в декабре на 73040000 фр. сравнительно с октябрем и на 48955900 фр. сравнительно с ноябрем; в то же время общая сумма учтенных векселей упала приблизительно на 100000000 фр. по сравнению с октябрем и на 77067059 фр. по сравнению с ноябрем. При современном положении французской печати, конечно, невозможно точно выяснить характер банкротств, происходящих в провинциальных городах, но что касается банкротств в Париже, то хотя они, конечно, и не представляют пока еще ничего серьезного, но все же проявляют тенденцию к росту, и не только в отношении количества, но и в отношении качества затронутых ими предприятий, За две недели — с 17 ноября по 1 декабря — в Париже произошло всего тридцать четыре банкротства, из которых не менее двадцати четырех банкротств было среди торговцев подержанным платьем, торговцев молоком, портных, мастеров, выделывающих искусственные цветы, столяров, мастеров дамских сумок, позолотчиков, торговцев кожаными изделиями, ювелиров, бахромщиков, изготовителей уксуса, картузников, торговцев фруктами и т. д. С 1-го по 8 декабря было не менее тридцати одного банкротства, а с 9-го по 15-е количество их возросло до тридцати четырех, в числе которых было несколько банкротств более крупных фирм, как, например, банкирской конторы гг. Бурдон, Дюбюк и К°, Главной компании voitures de remise [наемных экипажей. Ред.], Компании по производству жаккардовых ткацких станков, одной компании по выработке растительного масла и т. д. С другой стороны, попытка Бонапарта помешать разорительному падению цен на пшеницу и муку посредством отмены запретительных декретов потерпела неудачу: цены между 26 ноября и 21 декабря неуклонно падали, и, несмотря на значительные барыши от продажи этих продуктов в Лондоне, вплоть до 22 декабря туда было отправлено не более 3000 мешков (по 110 килограммов).

Однако если в своих торговых сношениях с Соединенными Штатами, Англией и ганзейскими городами Франция имела активный баланс, то в торговле с Южной Россией, Таможенным союзом, Голландией, Бельгией, Левантом и Италией баланс был для нее неблагоприятен. Что — касается Швейцарии, то она в настоящее время неизменно имеет пассивный торговый баланс, но Франция настолько сильно задолжала ей — поскольку большинство эльзасских фабрик работает за счет швейцарского капитала, — что во времена нехватки денег Швейцария всегда может оказать сильное давление на французский денежный рынок. В нынешний период, как это было и прежде, во Франции не наступит острого кризиса, пока торговые затруднения в упомянутых выше странах не достигнут определенного уровня. То, что Голландия не сможет благополучно пройти через нынешнее испытание, станет ясным, если только учесть, что ее все еще значительная торговля почти всецело ограничивается такими видами продукции, цены на которые упали и продолжают падать самым роковым образом. В промышленных центрах Таможенного союза уже явно обнаруживаются симптомы, предвещающие наступление кризиса. Опасения относительно краха торговли на Черном море и в Леванте высказывают триестские газеты, и достаточно было первых намеков на предстоящую катастрофу, чтобы свалить несколько крупных фирм в Марселе. Наконец, в тот самый момент, когда денежная паника, казалось, стала утихать на севере Европы, она с новой силой вспыхнула в Италии, как можно судить по следующей выдержке из миланской газеты «Opinione» [272] от 18 декабря:

272

«Opinione» («Мнение») — итальянская ежедневная газета, основана в 1848 г. в Турине, орган либерально-монархической партии Кавура.

«Нынешние затруднения очень и очень велики; банкротства достигли страшных масштабов; после крахов Паллеари, Баллабьо и К°, Чигеры, Редаэлли, Вехлера и Маццолы, после крахов за границей, отразившихся и у нас, после прекращения платежей лучшими фирмами Вероны, Венеции, Удине и Бергамо наши самые сильные торговые дома также зашатались и стали подводить итоги. А эти итоги весьма печальны. Достаточно указать, что среди наших крупнейших фирм по торговле шелком нет ни одной, у которой на складах не лежало бы менее 50000 фунтов шелка; отсюда не трудно высчитать, что при существующих ценах каждая из них должна потерять от полумиллиона до двух миллионов франков, ибо запасы некоторых из них превышают 150000 фунтов. Фирма братьев Брамбилла получила поддержку в виде займа в полтора миллиона франков; фирма Баттиста Гавацци ликвидирует свои дела, то же самое делают другие фирмы. Каждый спрашивает себя, что его ждет в будущем. Множество состояний исчезло, множество уменьшилось наполовину; множество семей, прежде зажиточных, сейчас находится в крайней нужде; множество рабочих сидит без работы, без хлеба, без каких-либо средств к существованию».

Когда, в результате все возрастающего давления со стороны этих стран, кризис во Франции назреет, он должен будет ударить по целому племени спекулянтов, если не прямо авантюристов от торговли, и по правительству, которое во Франции сыграло ту же самую роль, какую в этой стране [Соединенных Штатах. Ред.], в Англии и Гамбурге сыграла частная торговля. Кризис всей тяжестью обрушится на фондовый рынок и подвергнет опасности его главную опору — само государство. Естественным результатом сокращения французской торговли и промышленности явится то, что биржа получит в свое распоряжение деньги, тем более, что Французский банк обязан выдавать ссуды под государственные процентные бумаги и железнодорожные ценные бумаги. Вместо того чтобы сдерживать биржевую игру, нынешний застой французской торговли и промышленности благоприятствовал ей. Так, из последнего месячного отчета Французского банка мы видим, что его ссуды под железнодорожные акции увеличились одновременно с сокращением учета векселей и денежного обращения. Вследствие этого, несмотря на сильное сокращение доходов большинства французских железных дорог, курс их бумаг поднимается; например, доходы Орлеанской линии к концу ноября сократились на 22¹/₂% сравнительно с соответствующим периодом прошлого года, однако ее акции 22 декабря котировались по 1355 фр., тогда как 23 октября цена их составляла только 1310 франков.

Когда во Франции началась депрессия в торговле, несколько железнодорожных компаний были сразу вынуждены прекратить свои работы, и подобная же участь угрожала почти всем остальным железнодорожным компаниям. Чтобы поправить их дела,

император принудил Французский банк заключить с компаниями договор, в силу которого Банк фактически становится настоящим железнодорожным подрядчиком. Он должен выдавать денежные ссуды под новые боны, которые компании, в силу соглашения от 30 ноября 1856 г., имеют право выпустить в 1858 г., а также под ту часть этих бон, которая еще в 1857 г. подлежала выпуску, причем сумма бон, разрешенных к выпуску в 1858 г., составляет сорок два с половиной миллиона. Credit Mobilier тоже, оказывается, угрожал крах от первого же удара кризиса, и 3 декабря ему пришлось чрезвычайно невыгодно для себя продать часть своего огромного количества ценных бумаг. В настоящее время существует проект слияния Credit Mobilier с Credit Foncier и Comptoire d'Escompte [273] , для того чтобы на него распространилось предоставленное этим двум учреждениям право учитывать свои векселя и получать ссуды под свои ценные бумаги во Французском банке. Таким образом, план, очевидно, заключается в том, чтобы выдержать бурю, возложив на Французский банк ответственность за все эти концерны, — маневр, несомненно, подвергающий самый Банк опасности банкротства. Но даже и Наполеон III не может помышлять о том, чтобы заставить Банк производить платежи по требованиям, которые будут предъявлены к частным акционерам различных акционерных компаний. Не считая мелких сумм, до конца декабря предстояло произвести платежи по следующим требованиям: Торгово-промышленной компании в Мадриде (гг. Ротшильды) из расчета 30 долларов на акцию, Французско-американской навигационной компании из расчета 10 долларов на акцию, Железнодорожной компании Виктора-Эммануила из расчета 30 долларов на акцию, Компании железоделательных заводов Эрсеранж из расчета 20 долларов на акцию, Средиземноморской железнодорожной компании из расчета 30 долларов на акцию, Австрийской железнодорожной компании из расчета 15 долларов, Сарагосской из расчета 10 долларов, Французско-швейцарской из расчета 10 долларов, Societe generale de tanneries [Главного общества кожевенных заводов. Ред.] из расчета 10 долларов, Companie de la carbonisation de houilles [Компании по коксованию угля. Ред.] из расчета 10 долларов и т. д. В начале этого года предстоит платеж из расчета 20 долларов на акцию Железнодорожной компании Шиме-Мариенбург, из расчета 12¹/₂ долларов на акцию Компании ломбардо-венецианских железных дорог и из расчета 20 долларов на акцию Бельгийской и Южноамериканской пароходных компаний. В силу соглашения от 30 ноября 1856 г. требования одних только французских железных дорог в 1858 г. составят сумму приблизительно в 50000000 долларов. Несомненно, есть серьезная опасность, что в связи с этими тяжелыми обязательствами Франция в 1858 г. потерпит крах, подобно тому, как это случилось с Англией в 1846–1847 годах. Более того, капиталисты в Германии, Швейцарии и Нидерландах являются крупными держателями французских ценных бумаг, большая часть которых при дальнейшем развитии кризиса в этих странах будет выброшена их владельцами на парижскую биржу, чтобы любой ценой превратить их в деньги.

273

Credit Foncier (Поземельный кредит) — французский акционерный банк. Учрежден в 1852 г. на базе бывшего парижского Поземельного банка. Credit Foncier предоставлял краткосрочные и долгосрочные ссуды (сроком на 50 лет) под залог недвижимой собственности с уплатой определенного процента. Credit Foncier получал значительную субсидию от правительства.

Comptoir National d'Escompte de Paris (Национальная парижская учетная контора) — основана в 1848 году; первоначально учитывала векселя с двумя подписями и давала кредит под залог товаров, хранившихся в общественных складах. При Наполеоне III приобрела форму акционерного общества (с 1853 г.) и получила привилегию выдавать ссуды под французские рентные бумаги, акции или облигации промышленных или кредитных акционерных компаний.

Написано К. Марксом 25 декабря 1857 г.

Напечатано в газете «New-York Daily Tribune» № 6219, 12 января 1858 г. в качестве передовой

Печатается по тексту газеты

Перевод с английского

Ф. ЭНГЕЛЬС

ОСАДА И ШТУРМ ЛАКНАУ

Последняя почта из Калькутты принесла кое-какие подробности, дошедшие в нашу страну через лондонские газеты; на основании этих подробностей можно составить суждение о действиях сэра Колина Кэмпбелла у Лакнау. Так как британская пресса утверждает, что такого рода военный подвиг не имеет себе равных в истории войн, то не мешает рассмотреть этот вопрос несколько подробнее.

Город Лакнау расположен на правом берегу реки Гумти, которая в этой местности течет в юго-восточном направлении. В двух-трех милях от реки, почти параллельно ей, проходит канал, который пересекает город, ниже его приближается к реке и сливается с ней примерно в миле от города. По берегам реки расположены не многолюдные улицы, а ряд дворцов с садами и отдельные общественные здания. У слияния канала и реки, но на их правом, или южном, берегу расположены близко друг к другу колледж, носящий название Ла Мартиньер, и охотничий дворец с парком под названием Дилкуша. По другую сторону канала, но тоже на южной стороне реки, у самого берега, сначала расположен дворец и сад Сикандербаг, далее на запад тянутся казармы и Месс-хаус [274] , а затем, лишь в нескольких сотнях ярдов от резидентства, Моти-Махал (Жемчужный дворец). Само резидентство находится на единственной в этой местности возвышенности; оно господствует над городом и состоит из нескольких дворцов с служебными помещениями, окруженных большой стеной. К югу от этих зданий находится густонаселенная часть города, а еще двумя милями южнее — парк и дворец Аламбаг.

274

Месс-хаус — помещение офицерского клуба и столовой военного гарнизона города Лакнау.

Выгодное расположение резидентства сразу же объясняет, почему англичане могли продержаться там против значительно более многочисленного противника; но вместе с тем этот же самый факт показывает, к какому роду бойцов относятся аудийцы. В самом деле, если люди, частично обученные европейскими офицерами и располагающие многочисленной артиллерией, до сих пор не смогли преодолеть одну-единственную жалкую стену, защищаемую европейцами, то такие люди с военной точки зрения являются не более как дикарями, и победа над ними не может принести много лавров армии, каков бы ни был численный перевес туземцев. Еще один факт подтверждает, что аудийцев следует отнести к разряду самых жалких противников, а именно то, каким образом Хавлок проложил себе дорогу через самую населенную часть города, несмотря на баррикады, дома с бойницами и тому подобное. Правда, его потери были велики, но разве можно сравнить эту стычку даже с наименее удачными уличными боями 1848 года! Ни один человек из слабого отряда Хавлока не смог бы пройти невредимым, если бы там происходило настоящее сражение. Дома, как видно, совершенно не оборонялись, иначе потребовалось бы несколько недель, чтобы овладеть таким числом домов, которое обеспечило бы свободный проход войскам. Насколько благоразумно поступил Хавлок, взяв таким образом быка за рога, мы пока судить не можем; говорят, он был вынужден к этому тяжелым положением, в котором находилось резидентство; приводят также и другие мотивы, но достоверно ничего не известно.