Собрание сочинений. Том 1
Шрифт:
Владислава Волкова, Виктора Пацаева
Начинена огнем земля;
Не оступись, не хрустни веткой –
Вперед, за минные поля
Уходит пешая разведка.
Все пригнано, чтоб не греметь,
И приготовлено для боя,
И орденов своих с собою
Им не положено иметь.
И как последнее прости -
На жданный и нежданный случай
Им сказано: пора идти.
Чем проще
А после - ждут и в тишину
Глядят за черный край передний,
Уже не в первый за войну,
Но может статься - что в последний...
..............................................
...............................................
Все по-другому, все не так,
Но есть в их гибели такое,
Что вновь та жизнь перед тобою -
Ее закон, ее устав,
Ее бессмертная пехота,
Ее бессонная забота, -
Над прахом головы склонив,
Вновь думать, кто же вместо них?
Наверно, в космосе есть тоже
Непрекращаемость атак.
Все остальное - непохоже,
А это - так.
Наверно, так...
1971
Сколько б ни придумывал фамилий
Мертвым из моих военных книг,
Все равно их в жизни хоронили.
Кто-то ищет каждого из них.
Женщина из Тулы ищет брата,
Без вести пропавшего в Крыму.
Видел ли я сам того солдата
В час, когда явилась смерть к нему?
И в письме из Старого Оскола,
То же имя вычитав из книг,
Детскою рукою пишет школа -
Не ее ли это ученик?
Инвалид войны из той же роты
По приметам друга узнает, -
Если сохранилось его фото,
Просит переснять.
И деньги шлет.
А в четвертом, кратком, из Тагила,
Просят только верный адрес дать:
Сын к отцу желает на могилу,
Не успев при жизни повидать...
Взял я русское простое имя,
Первое из вспомнившихся мне,
Но оно закопано с другими
Слишком много раз на той войне.
На одну фамилию - четыре
Голоса людских отозвалось...
Видно, чтобы люди жили в мире,
Нам дороже всех платить пришлось!
Получаю письма... получаю...
Снова, виноватый без вины,
На запросы близких отвечаю
Двадцать лет, -
как политрук с войны...
1971
Тот
С его безоблачной погодой
Нам выдал общую беду
На всех, на все четыре года.
Она такой вдавила след
И стольких наземь положила,
Что двадцать лет и тридцать лет
Живым не верится, что живы.
А к мертвым, выправив билет,
Все едет кто-нибудь из близких,
И время добавляет в списки
Еще кого-то, кого нет...
И ставит,
ставит
обелиски.
1971
Навеки врублен в память поколений
Тот год в крови,
Тот снег
И та страна,
Которой даже мысль была странна -
Что можно перед кем-то - на колени.
Страна, где жил
И где не умер Ленин.
Хоть помним и другие имена,
И в чем - заслуга их,
И в чем - вина.
1971
Преуменьшающий беду,
Чью тяжесть сам он понимает,
По чуть схватившемуся льду -
Бегущего напоминает.
Скользит, подыскивая слово,
Чтоб не сказать - ни "нет", ни "да",
А там, внизу, течет сурово
Истории
тяжелая
вода...
1971
Вновь, с камнем памяти на шее,
Топлю в себе - тебя, война,
Но, как в затопленной траншее,
Опять всплываешь ты со дна.
На лицах этих старых женщин,
В курортном этом городке,
Где с каждою - мертвец повенчан,
Когда-то, где-то, вдалеке.
И - сквозь старушечьи загары,
Косметик поздние цветы,
В ее чертах - его черты,
Той смерти миг, тех бомб удары.
...................................................
Война... Как эти вдовы, с нею,
Наверное, повенчан я.
И ни короче, ни длиннее -
Срок давности - вся жизнь моя.
1971
Не лги - антом!
Скажи - патолог:
Раз путь наш долог -
Смерть вышлют на дом?
Исчадье ада
Иль божий агнец -
Всем вышлют на дом -
Таков диагноз?