Собрание сочинений. Том 2. Фантастические поэмы и сказки
Шрифт:
от барона Ван-Брона подушка для трона, от герцога Герцика ларчик для жемчуга, спальная ваза от князя Освиняся, поваренная книга от графа Агриппа, от отца Питирима средство для гриппа, от судьи Адьи с кандалами две бадьи, от графа Джерафа горжет из жирафа, от купцов первой гильдии шимпанзе из Индии, персики из Мексики, мокко из Марокко, настурции из Турции, специи из Греции, от народных старшин лиха тысяча аршин и сто возов недоимок за коров недоенных.
Граф Агрипп меж гостями похаживает, он за стол по чинам их усаживает. На руках гайдуки понесли пироги. Загремели трубы, заходилиВот стол так стол — аж гнется пол! Сиги, угри, пуды икры, в уксусе устрицы, в соусе лососи, филе в желе, крепки грибки, не плоха и уха, добрая вобла!
Вобла, говорите? Вот благодать! Собла-говолите воблу подать!Несут быка — в жиру бока. Какое жаркое! Пошел десерт— в сиропе рис! Царь милосерд — пирог «Сюрприз»! Рахат-лукум, шоколад «Лукулл», кавуны, грозди, — кабы мы гости!
По чинам сели, «Отче наш» спели. В зале знатные мужи взяли вилки и ножи.Шуты, горбы, щиты, гербы, бакенбарды, усы, аксельбанты, носы, из жабо — жабы, ничего бабы, животы, бороды, в позументе вороты, епанчи из парчи, сюртуки, старики, лысины, парики, чиновники, сановники, первые любовники, резвые барыни, цензоры, Булгарины, тайные советники, дипломаты, Меттернихи, вицмундиры, фраки, нагрудные знаки — чавкнули, чмякнули, чарками звяк-пули.
Кто кость гуся взасос сося, кто хвост леща в себя таща, посол впился в мосол лося, рыгает граф, быка сожрав, надрался дьяк, обняв коньяк, в зубах отца трещит овца —
вот жир так жир, вот пир так пир, вот царь так царь!Царь ест, царь пьет, царь губы трет, — уж как царю пируется, с царицею целуется. Ему, царю, не до гостей — в опочивальне ждет постель — красуется, дубовая, принять чету готовая, —
подушки в пуд пуховые, сто тысяч птиц ощипано, пружинами пищит она.Пора, уж ночь, и ждать невмочь. Браду на грудь повесил он, устал, зевается хрычу.
А вот царице весело: «Гулять хочу, плясать хочу!»
Дан знак скрипачам, чтоб расправили усы и приставили к плечам Страдивариусы. Пианисты забренчали, тромбонисты заурчали, шестеро капельмейстеров палочками постучали, чтобы трубы помолчали. Что играть — назначили, начали!Вышла Настя на круг, вынула платочек, настучал каблук сотню многоточек:
— Чтоб пеклись на печи новые царевичи, эх, дайте почин, скрипачи гуревичи! Ты не кукси, кума, лучше Макса нема, я царей нарожу выше максимума! Поздравляй, народ, С коронацией, станет Настин род скоро нацией! Эх,Отплясалась, села, часто дышучи. «Царь, пора нам отсель. Вишь, гостей окосело уже больше тысячи. А пойдем мы с тобой не в постель, а на стог духовитого сена. Я-то знаю, что ценно. Айда на сеновал, да чтоб крепко там целовал. Эй, девчата, подать сарафан! Да чтоб был к утру самовар».
За ночь оба утомилися. В баньке доброй утром мылися. В новой спальне двери заперли. Может, спали, может, чай пили.А с того сеновала восемь с четвертью лун миновало.
И приносит Настасья к Максову трону первую тройню царевичей — пузанов, крикунов, ревмя-ревичей, пухлых, как куклы.
С вихорьками головки, как луковки, земляничные ротики и животики точно тыковки. «Носы тычком, волоса торчком!» — зашептались чевой-то вельможи. «Цыц! Пасть ниц! Говорить, что похожи!»
Нету края радости царской, сам трещит перед ними бубенчатой цапкой, перстами щелкает, устами чмокает, назначает Фадея к царевичам дядькой. Награждает медалью. Доволен.
И чтоб бить с колоколен четырнадцать дён. Первый колокол с дом и с червонец последние.
Бей, звонарь Спиридон, в громовые, медовые, медные.
Ранним утром до зари влезли наверх звонари. Спиридон, Мартын, Антон начали перезвон. День и ночь деньги вниз с колоколен тренькались, падали как миленькие гривенники, шиллинги, стерлинги, пфенниги, — деньги, деньги, где ни кинь. В била бил звонарь Мартын — медный сыпался алтын, а за ним полтинники и пятиалтынники. Тонко тинькали за ними центы, пенсы и сантимы, форинты и крейцеры, чтоб росли скорей цари. Зазвонил звонарь Антон, гудом полон град Онтон, забубнили гульдены золотыми бульбами, в колыбели на перины дробно сыплются флорины, колокольня — ходуном, звон — серебряным рублем. Рукавицей дубленой — ан — ударил Спиридон! За рублем дан дублон, ливнем хлынули дублоны, потонул в дублонах трон, балдахины и колонны в грудах гульденов и крон, и повсюду — где ни стань — на рожденье платят дань, что ни день, что ни день — дань течет из деревень…Отзвонили праздничный благовест, накричались принцы, наплакались, дело их. Отбаюкали первых троих, молоком из грудей отпоили, из Царь-пушек про них отпалили, слышь — вторые пищат, заагукали. Только год, и опять же — приплод. Вот какой переплет. Настя к трону приносит тройню вторую — двух сыночков и дочь.
И опять же пируют.
Что ни день, что ни день — дань течет из деревень, за дорогу, за корову деньги сыплются в корону.