Собрание сочинений. Том 2. Стихотворения

Боков Виктор Федорович

* * *

Лапупя, моя лапунюшка, Тихоня, моя тихонюшка, Встань под мое оконушко, Взойди ко мне, красное солнышко! Люблю я тебя, лапунюшка, О тебе моя крепкая думушка, Быть бы нам с тобой в одном тереме, Как бы жили мы, как бы пели мы! Для тебя, моя чистая горлинка, Занималась бы в тереме зоренька, Для тебя, моя лебедь белая, Руки что-нибудь вечно

бы делали. Я дарил бы тебя, чудо-женщина, Оксамитами, скатным жемчугом, Сердоликами, аметистами, А еще поцелуями чистыми. Ты ступала бы в светлом тереме Упоенно, легко и уверенно. Мне бы не за что было гневаться На тебя, моя красная девица. Лапуня, моя лапунюшка, Тихоня, моя тихонюшка, Встань под мое оконушко, Взойди ко мне, мое солнышко! 1965

* * *

Голос твой слышу, утренний, свежий, Ровно в девять, как было обещано, А за окошком дремлющий, снежный Лес, и на узенькой тропочке женщина. Это не ты! И меня не волнуют Эти сапожки, пальто из ратина, Кто-то, наверно, и эту целует. Пусть! Для меня только ты, Алевтина! Тонко колеблется в трубке мембрана. Техника речь твою бережно пестует. Так еще все неосознанно — рано. Все еще спит, а любовь уже действует. Сходятся двое на поединок, Не для убийства, а для возрожденья, Так у нас все добровольно едино, Так мне приятны твои возраженья. Да, не поеду. Да, буду дома. Буду работать, вести свои борозды. Елки от крепкого зимнего рома Клонят к земле свои белые бороды. Солнышко в соснах вспорхнуло жар-птицею, Встало, пошло над землей, над Памирами. Милая! Ты мне мой суд и юстиция. Можешь казнить, но и можешь помиловать! 1965

* * *

Просыпаюсь — дом мой пуст, Как пустой карман шинели, Как большой весенний куст Отцветающей сирени. И постель моя грустна, И грустны мои морщины, И грустны мои уста Одинокостью мужчины. Ночью кашель бил и тряс, Чуть кололо мне под боком, И позванивал матрац Колокольчиком далеким. Твой платок меня спасал, Часть тебя, твоей одежды, Как маяк, он мне бросал И тепло и свет надежды. Ах, скорее бы опять, Руки в руки,

губы в губы, И прижаться, и молчать, И тогда не надо шубы! 1965

* * *

Ты — мой берег, мой крутой, Мой отлогий, мой ольховый, Мой малинно-родниковый, Хмелем весь перевитой. Ты — мой лес, где я дышу, Отдыхаю ежедневно, Где свои стихи пишу О тебе, моя царевна! Ты мне — поймы и луга И цветущая гвоздика, Ты мне — радуга-дуга И моей души владыка. Царствуй! Трон и твой и мой, Этот сад и эти груши, Острова, моря и суши, Все дарю тебе одной! 1965

* * *

Мы с тобой два белых горностая, Мех у нас один, в одну красу. И квартира наша городская Не в Москве — в большой глухом лесу. Нас не узнают, когда в порыве Говорят с восторгом: — Снежный ком! — Как не ошибиться — мы впервые Стали жить в обличии таком. Мы не пассажиры, не на полке Нас уносят вдаль не поезда, Мы на высоченной старой елке, А она не едет никуда! Наша спальня — дремлющая хвоя, Наш концерт — березовая тишь. А в концертном зале только двое: Слева я, а справа ты сидишь. Нам с тобой, родная, так удобно, Сосны и березы так прямы! И над нами вьется так свободно Голубая музыка зимы! 1965

* * *

Хочу весны, хочу раздолья, Хочу лугов, хочу травы. Хочу влетать, как ветер Дона, В ладони милые твои. Хочу далекого заплыва С тобой, у твоего плеча. Хочу, чтоб в зеркало залива Смотрелись мы, как два луча. Хочу дороги через поде В тот тихий лес, где любят нас, Где белый гриб, под елкой стоя, Расхвастался: — Я родом князь! Хочу твоей большой, спокойной, Текущей медленно в крови, Единственно тебя достойной Неиссякаемой любви! 1965

* * *

Любовь не покупается, Она дается богом. Как странница, скитается Она по всем дорогам!