Собрание сочинений. Том 2
Шрифт:
Хрусталева!
ЭТАПНАЯ. Жанна Васильевна, сто сорок вторая, восемь лет.
СТАРШОЙ. Иди!
Этапная, проходя, хватает один из узлов блатарки и уходит к машине. Так же сделают и остальные, когда их вызовут.
Коломкарова!
ВТОРАЯ ЭТАПНАЯ. Софья Павловна, пятьдесят восемь — десять, одиннадцать — пятнадцать лет.
СТАРШОЙ. Иди!
Вторая
Галлиулина!
ТРЕТЬЯ ЭТАПНАЯ. Айша! Сто пять лет.
СТАРШОЙ. Второй инициал?
ТРЕТЬЯ ЭТАПНАЯ. У нас нет вторых инициалов.
СТАРШОЙ (сверяет со списком). Верно, нет, иди.
Третья этапная уходит.
Грачева!
ЧЕТВЕРТАЯ ЭТАПНАЯ. Здесь Грачева! Вот я! Только не пойду я! Пусть отправляют вместе с ребенком — я и начальнику так говорила.
ЛЕЙТЕНАНТ. Дура! Здесь его будут кормить искусственно. А ты должна работать. Работать. А где у тебя молоко?
ЧЕТВЕРТАЯ ЭТАПНАЯ. Не пойду! Не оставлю ребенка! Знаю я, как искусственников кормят.
ЛЕЙТЕНАНТ (старшому). Вычеркни ее пока! До выяснения.
СТАРШОЙ (вычеркивает). Грачева! Иди назад.
ЧЕТВЕРТАЯ ЭТАПНАЯ (лейтенанту). Спасибо, начальник! (Улетает.)
СЛЕДОВАТЕЛЬ. Порядка у вас тут не много.
ЛЕЙТЕНАНТ. Обычная этапная картина.
СТАРШОЙ. Воробьева-Капельмейстер!
ПЯТАЯ ЭТАПНАЯ. Здесь!
СТАРШОЙ. Инициал?
ПЯТАЯ ЭТАПНАЯ. Евгения Павловна, сто девяносто два — дэ, срок — шесть.
СТАРШОЙ. Иди!
Пятая этапная уходит.
Зеленцова!
ШЕСТАЯ ЭТАПНАЯ. Софья Павловна, сто шестьдесят два, пять.
СТАРШОЙ. Иди!
Зеленцова не уходит, но старшой не замечает этого.
Петерсон!
СЕДЬМАЯ ЭТАПНАЯ. Римма Ивановна, пятьдесят восемь — четырнадцать, десять лет.
СТАРШОЙ. Иди!
Петерсон и Зеленцова, обнявшись, двигаются не спеша к машине.
ЛЕЙТЕНАНТ. Наши молодожены.
СЛЕДОВАТЕЛЬ. Это еще что за безобразие?
Лейтенант говорит что-то на ухо следователю.
(Плюет с отвращением.) Могли бы отправить в разные места.
ЛЕЙТЕНАНТ. Пробовали с другими. Таких ведь много. Скандал, покушение на начальника, отказ от работы… Так проще.
СТАРШОЙ. Родина!
АННА ИВАНОВНА (с хозяйственной сумкой в руках).
АННА ИВАНОВНА! Пятьдесят восемь — семь, восемь,
СТАРШОЙ. А вещи твои где?
АННА ИВАНОВНА. Все со мной.
ЛЕЙТЕНАНТ (подходя). Родина, тебе посылочка. (Передает сверток.)
АННА ИВАНОВНА. Отдайте назад тому, у кого взяли. У меня нет родных. (Уходит.)
ВОСЬМАЯ ЭТАПНАЯ. Шальная, право, шальная. Позвольте, я возьму.
ЛЕЙТЕНАНТ. Вам я не имею права вручить передачу. (Кладет сверток на землю.)
СТАРШОЙ. Дьячкова!
ВОСЬМАЯ ЭТАПНАЯ. Лилия Петровна!
СТАРШОЙ. Лидия Петровна!
ВОСЬМАЯ ЭТАПНАЯ. Нет, Лилия.
СТАРШОЙ. Верно, Лилия. Иди.
Восьмая этапная уходит.
ЛЕЙТЕНАНТ. Распишись за этап. (Раскрывает книгу.)
СТАРШОЙ. Где тут?
ЛЕЙТЕНАНТ. Вот здесь.
Старшой расписывается.
Эх, и роспись у тебя геройская!
СТАРШОЙ. Роспись что надо. До свиданьица. (Уходит.)
Сразу же шум отъезжающей машины Шум стихает.
ПРОРАБ. Уехала наша Анна Ивановна.
Конец
ПОСЛЕСЛОВИЕ АВТОРА
В пьесе не много арготизмов. Автор надеется, что подлинная, страшная душа блатного мира и ее растлевающее влияние раскрыты здесь и без блатного языка. Если жаргонные слова и применяются, то почти всякий раз автор дает объяснение тем самым способом, который впервые применил Бунин, переводя «Гайавату», — ставил рядом с чужестранным словом его перевод в живой стихотворной строке.
Суть первой картины — ее обыкновенность. Убийство не должно никого удивлять. Во второй картине показано «арестантское счастье» — больничная койка для работяги и работа по специальности для зэка-врача. Но это счастье хрупко, непрочно, и его разрушает столкновение с «высшими силами», которые судорожно, торопливо играют роль начальства — всевозможного начальства.
Третья картина — центр пьесы. Здесь рассказано все о прошлом, предсказано будущее. Всем.
После лабиринта «геометрических чертежей» в кабинете следователя (четвертая картина) — шутовской карнавал этапа. В пятой картине все делают свое дело весело и равнодушно. Никто — ни начальники, ни заключенные не задумываются над смыслом того, что происходит. Все — люди и в то же время не люди.
Разумеется, автор знает, что ни пенициллина, ни автоматов не было в том году, к которому он относит действие своей пьесы. Эта пьеса — довоенная.