Собрание сочинений. Том 3. Дружба
Шрифт:
«Что-то опять случилось, но она не хочет сказать. Почему она не поделится с нами своим горем?»
Варвара прошла между двухъярусными нарами и остановилась возле Николая Оляпкина. Она каждый день заглядывала к пулеметчику. Ее, как и всех в госпитале, волновала его судьба. Но, кроме того, она краем уха слышала разговор Ивана Ивановича с Решетовым и поняла, что он опять нарушил инструкцию, запрещавшую глухой шов. Если получится осложнение, хирургу
Все эти дни Оляпкин чувствовал себя неплохо, только, как обычно после черепных операций, припухло у него лицо и слаб он был и вяловат.
Обойдя всех своих раненых, Варвара добралась наконец и до него. Она сразу заметила, что отек лица у больного резко увеличился. Оляпкин не спал — это видно было по беспокойным движениям рук. Глаза его под белым шлемом повязки превратились в еле заметные щелочки.
— Как дела, Коля? — спросила Варвара, наклоняясь к пулеметчику.
Оляпкин пошевелил опухшими губами и вдруг стал подниматься.
— Тошно мне! Нехорошо!
— Лежи! Нельзя тебе вставать.
— Ой, Варечка, я уж просто измучился с ним. Хотел бежать за Иваном Ивановичем! — сказал Леня Мотин, так неожиданно возникнув за плечом Варвары, что она вздрогнула. — Температура у него почти тридцать девять, — кивнув на Оляпкина, тихонько пояснил санитар. — И неспокойный — ужас! Смотрю: а он сидит!
Встревоженная Варвара присела возле пулеметчика, взяла его маленькую руку, шершавую и горячую, нашла пульс.
«Раненые в лоб всегда беспокойны, но вот температура… Тридцать девять! Неужели отек мозга начинается? А вдруг инфекция и придется снимать швы и снова раскрывать рану?»
— Сделаю ему укол и сбегаю за Аржановым! — говорит Варя Мотину, взглянув в его худенькое, светлоглазое лицо.
И хотя Мотин знает, что такое «сбегать» куда-нибудь на сталинградском берегу, он согласно кивает головой. Сам отлучиться не может: у него дежурство. А дежурство санитара в госпитальном отделении, где не один десяток тяжелораненых, принесенных из операционной, — это настоящий боевой пост.
— Надо сейчас же влить внутривенно глюкозу, а внутримышечно — магнезию. Это ни в коем случае не повредит, — убежденно заявляет Варя, заметив сомнение и беспокойство на лице Мотина. Понятно: он чувствует себя здесь ответственным лицом. — А что, дежурный врач смотрел Оляпкина?
— Он пошел к Решетову в операционную, его попросили помочь там. Дежурная сестра тоже занята. — Леня Мотин переступает с ноги на ногу и говорит доверительно. — Мне неохота зря поднимать шум. Раз Иван Иванович сам лечит этого больного, пусть он и посмотрит.
Санитар и сестра понимающе глядят друг на друга. Совесть их чиста, обоим дороги и раненый,
Варвара, прищурясь, проверяет на свету коптилки иглу шприца и склоняется над раненым.
— Сейчас тебе лучше будет, Коля!
— Глаза не видят.
— После черепных операций глаза всегда опухают. — Варя отнимает иглу, прижимая место укола ватным шариком, смоченным в спирте.
— Как он тут у нас? — раздался знакомый басовитый голос за ее спиной.
Варвара поворачивает покрасневшее в наклоне лицо. Взгляд ее серьезен, тонкие брови сдвинуты.
— Подскочила температура: тридцать девять.
— Пульс? — сразу тревожно спрашивает Иван Иванович, завладевая рукой Оляпкина.
— Девяносто. Я сейчас сделала вливание глюкозы.
Иван Иванович закончил свой счет и потянулся к повязке.
Варвара придвинулась — помочь, настороженный Мотин подошел посветить с коптилкой в руках.
Хирург пощупал отек на лице раненого, попробовал приоткрыть ему глаз и сказал обнадеживающим тоном:
— Не пугайся, голубчик! Это нестрашно.
Но про себя подумал: «Неужели нагноение раны?»
— Сейчас мы увидим, в чем тут дело. — Он приподнял голову Оляпкина на своих широких ладонях, сосредоточенным взглядом следя за ловкими руками Варвары, снимавшей бинт, и, отвечая на сомнение, овладевшее было им, сказал. — Нет, все в порядке. Видите, Варенька, смотри, Леня: красноты в области шва нет, выделений — тоже. Значит, идет процесс рассасывания внутри мозга. Организм справляется с этой трудной задачей — вот и температура.
— А вливание? — спросил Мотин, все-таки не уверенный. — Правильно?
— Да, да, да! Верно поступила Варя. Что вы еще собирались предпринять? Магнезию? Давайте магнезию. Это ему очень поможет. — Иван Иванович снова потрогал обоими большими пальцами отеки под глазами Оляпкина и поглядел на Варвару, которая, вся раскрасневшись, расправляла рулончик бинта, готовясь накладывать новую повязку.
«Да, Варенька не подведет!»
— Значит, все хорошо? — спросила она, просияв.
Как у нее сразу отлегло на душе: осложнения у Оляпкина нет! В правильности своих мероприятий она не сомневалась, но не обиделась на Мотина за то, что он искал подтверждения ее правоты у главного хирурга госпиталя. Ведь он отвечает за жизнь доверенных ему людей и тоже должен знать, что можно допустить и чего нельзя.
И когда она с особенной дружелюбностью сказала ему: «Посвети поближе, Леня!» — Иван Иванович еще раз представил столкновение этих двух людей у постели больного и порадовался справедливости Варвары.