Каспар Шлих, куря табак,Нес под мышкой двух собак.«Ну! – воскликнул Каспар Шлих, —Прямо в речку брошу их!»Хоп! взлетел щенок дугой,Плих! и скрылся под водой.Хоп! взлетел за ним другой,Плюх! и тоже под водой.Шлих ушел, куря табак;Шлиха нет, и нет собак.Вдруг из леса, точно ветер,Вылетают Пауль и Петер,И тотчас же с головойИсчезают под водой.Не прошло и двух минут,Оба к берегу плывут,Вылезают из реки,А в руках у них щенки.Петер крикнул: «Это мой!»Пауль крикнул: «Это мой!»«Ты будь Плихом!»«Ты будь Плюхом!»«А теперь бежим домой!»Петер, Пауль, Плих и ПлюхМчатся к дому во весь дух.
Глава вторая
Папа Фиттих рядом с мамой,Мама Фиттих рядом с папой,На скамеечке сидят,Вдаль задумчиво глядят.Вдруг мальчишки прибежалиИ со смехом закричали:«Познакомьтесь: Плюх и Плих!Мы спасли от смерти их!»«Это что ещё
за штуки?» —Грозно крикнул папа Фиттих.Мама, взяв его за руки,Говорит: «Не надо бить их!»И к столу детей ведёт.Плих и Плюх бегут вперёд.Что такое?Что такое?Где похлёбка?Где жаркое?Две собаки Плюх и ПлихСъели всё за четверых.Каспар Шлих, куря табак,Увидал своих собак.«Ну! – воскликнул Каспар Шлих, —Я избавился от них!Бросил в речку их на дно,А теперь мне всё равно!»
Глава третья
Ночь.Луна.Не дует ветер.На кустах не дрогнет лист.Спят в кроватяхПауль и Петер,Слышен толькоХрап и свист.Плих и ПлюхСидели тихо,Но, услышаСвист и храп,Стали вдругЧесаться лихоС громким стукомЗадних лап.Почесавзубами спиныИ взглянувс тоской вокруг,На кроватиПод периныПлих и ПлюхПолезли вдруг.Тут проснулись оба братаИ собак прогнали прочь.На полу сидят щенята.Ах, как долго длится ночь!Скучно без толку слонятьсяИм по комнате опять, —Надо чем-нибудь заняться,Чтобы время скоротать.Плих штаны зубами тянет,Плюх играет сапогом.Вот и солнце скоро встанет.Посветлело всё кругом.«Это что ещё за штуки!» —Утром крикнул папа Фиттих.Мама, взяв его за руки,Говорит: «Не надо бить их!Будь хорошим.Не сердись.Лучше завтракать садись!»Светит солнце.Дует ветер.А в саду,Среди травы,Стали рядомПауль и Петер.Полюбуйтесь каковы!Грустно воют Плюх и Плих,Не пускают цепи их.Плих и Плюх в собачьей будкеАрестованы на сутки.Каспар Шлих, куря табак,Увидал своих собак.«Ну! – воскликнул Каспар Шлих, —Я избавился от них!Бросил в речку их, на дно,А теперь мне всё равно!»
Глава четвертая
Мышку, серую плутовку,Заманили в мышеловку.Эй, собаки,Плюх и Плих!Вот вам завтрак на двоих!Мчатся псы и лают звонко;Ловят быстрого мышонка,А мышонок не сдаётся,Прямо к Паулю несётся.По ноге его полезИ в штанах его исчез.Ищут мышку Плюх и Плих,Мышка прячется от них.Вдруг завыл от боли пёс,Мышь вцепилась Плюху в нос!Плих на помощь подбегает,А мышонок прыг назад,Плиха за ухо хватаетИ к соседке мчится в сад.А за мышкой во весь духМчатся с лаем Плих и Плюх.Мышь бежит,За ней собаки.Не уйти ей от собак.На путиЛевкои,Маки,ГеоргиныИ табак.Псы рычатИ громко воют,И ногамиЗемлю роют,И носамиКлумбу роют,И рычат,И громко воют.В это время Паулина,Чтобы кухню осветить,В лампу кружку керосинаСобиралась перелить,Вдруг в окошко погляделаИ от страха побледнела,Побледнела,Задрожала,Закричала:«Прочь скоты!Всё погибло.Всё пропало.Ах, цветы, мои цветы!»Гибнет роза,Гибнет мак,Резеда и георгин!Паулина на собакВыливает керосин.КеросинПротивный,Жгучий,Очень едкийИ вонючий!Воют жалобно собаки,Чешут спиныИ бока.Топчут розы,Топчут маки,Топчут грядки табака.Громко взвизгнула соседкаИ, печально крикнув: «У-у-у!»,Как надломленная ветка,Повалилась на траву.Каспар Шлих, куря табак,Увидал своих собак,И воскликнул Каспар Шлих:«Я избавился от них!Я их выбросил давно,И теперь мне всё равно!»
Глава пятая
Снова в будке Плюх и Плих.Всякий скажет вам про них:«Вот друзья, так уж друзья!Лучше выдумать нельзя!»Но известно, что собакиНе умеют жить без драки.Вот в саду, под старым дубом,Разодрались Плих и Плюх.И помчались друг за другомПрямо к дому во весь дух.В это время мама ФиттихНа плите пекла блины.До обеда покормить ихПросят маму шалуны.Вдруг из двери мимо нихМчатся с лаем Плюх и Плих.Драться в кухне мало места:Табурет, горшок и тестоИ кастрюля с молокомПолетели кувырком.Пауль кнутиком взмахнул,Плиха кнутиком стегнул.Петер крикнул:«Ты чегоОбижаешь моего?Чем собака виновата?»И кнутом ударил брата.Пауль тоже рассердился,Быстро к брату подскочил,В волоса его вцепилсяИ на землю повалил.Тут примчался папа ФиттихС длинной палкою в руках.«Ну, теперь я буду бить их!»Закричал он впопыхах.«Да, – промолвил Каспар Шлих, —Я давно побил бы их.Я побил бы их давно!Мне-то, впрочем, всё равно!»Папа Фиттих на ходуВдруг схватил сковороду,И на Шлиха блин горячийНахлобучил на ходу.«Ну, – воскликнул Каспар Шлих, —Пострадал и я от них.Даже трубка и табакПострадали от собак!»
Глава шестая
Очень, очень, очень, оченьПапа
Фиттих озабочен…«Что мне делать? – говорит, —Голова моя горит.Петер – дерзкий мальчуган,Пауль – страшный грубиян,Я пошлю мальчишек в школу,Пусть их учит Бокельман!»Бокельман учил мальчишек,Палкой по столу стучал,Бокельман ругал мальчишекИ как лев на них рычал.Если кто не знал урока,Не умел спрягать глагол, —Бокельман того жестокоТонкой розгою порол.Впрочем, это очень малоИль совсем не помогало,Потому что от битьяУмным сделаться нельзя.Кончив школу кое-как,Стали оба мальчуганаОбучать своих собакВсем наукам Бокельмана.Били, били, били, били,Били палками собак,А собаки громко выли,Но не слушались никак.«Нет, – подумали друзья, —Так собак учить нельзя!Палкой делу не помочь!Мы бросаем палки прочь».И собаки в самом делеПоумнели в две недели.
Глава седьмая и последняя
Англичанин мистер ХоппСмотрит в длинный телескоп.Видит горы и лесаОблака и небеса,Но не видит ничего,Что под носом у него.Вдруг о камень он споткнулся,Прямо в речку окунулся.Шел с прогулки папа Фиттих,Слышит крики: «Караул!»«Эй, – сказал он, – посмотрите,Кто-то в речке утонул».Плих и Плюх помчались сразу,Громко лая и визжа.Видят – кто-то долговязыйЛезет на берег дрожа.«Где мой шлем и телескоп?»Восклицает мистер Хопп.И тотчас же Плих и ПлюхПо команде в воду бух!Не прошло и двух минут,Оба к берегу плывут.«Вот мой шлем и телескоп!»Громко крикнул мистер ХоппИ прибавил: «Это ловко!Вот что значит дрессировка!Я таких собак люблю,Я сейчас же их куплю.За собачек сто рублейПолучите поскорей!»«О! – воскликнул папа Фиттих, —Разрешите получить их!»«До свиданья! До свиданья!До свиданья, Плюх и Плих!»Говорили Пауль и Петер,Обнимая крепко их.«Вот на этом самом местеМы спасли когда-то вас,Целый год мы жили вместе,Но расстанемся сейчас».Каспар Шлих, куря табак,Увидал своих собак.«Ну и ну! – воскликнул он, —Сон ли это, иль не сон?В самом деле, как же так?Сто рублей за двух собак!Мог бы стать я богачом,А остался не при чём».Каспар Шлих ногою топнул,Чубуком о землю хлопнул,Каспар Шлих рукой махнул —Бух!И в речке утонул.Трубка старая дымится,Дыма облачко клубится.Трубка гаснет наконец.Вот и повестиконец.1936
62. В. Буш
Как Володя быстро под гору летел
На салазочках ВолодяБыстро под гору летел.На охотника ВолодяПолным ходом налетел.Вот охотникИ ВолодяНа салазочках сидят,Быстро под гору летят.Быстро под гору летели —На собачку налетели.Вот собачка,И охотник,И ВолодяНа салазочках сидят,Быстро под гору летят.Быстро под гору летели —На лисичку налетели.Вот лисичка,И собачка,И охотник,И ВолодяНа салазочках сидят,Быстро под гору летят.Быстро под гору летелиИ на зайца налетели.Вот и заяцИ лисичка,И собачка,И охотник,И ВолодяНа салазочках сидят,Быстро под гору летят.Быстро под гору летели —На медведя налетели!И Володя с той порыНе катается с горы.1936
Проза
1928
63. Озорная пробка
В 124-м Детском доме, ровно в 8 часов вечера, зазвонил колокол.
Ужинать! Ужинать! Ужинать! Ужинать!
Девчонки и мальчишки бежали вниз по лестнице в столовую. С криком и топотом и хохотом каждый занимал свое место.
Сегодня на кухне дежурят Арбузов и Рубакин, а также учитель Павел Карлович или Палкарлыч.
Когда все расселись, Палкарлыч сказал:
– Сегодня на ужин вам будет суп с клецками.
Арбузов и Рубакин внесли котел, поставили его на табурет и подняли крышку. Палкарлыч подошёл к котлу и начал выкрикивать имена.
– Иван Мухин! Нина Веревкина! Федул Карапузов!
Выкликаемые подходили, Арбузов наливал им в тарелку суп, а Рубакин давал булку. Получивший то и другое шёл на свое место.
– И без тебя вижу, – отвечала ему Зинаида Гребешкова.
– А я весь в супе, – кричал Громкоговоритель.
Когда немного поуспокоились, Палкарлыч опять начал выкрикивать:
– Петр Сапогов! Мария Гусева! Николай Пнёв!
На другой день вечером, когда Палкарлыч показывал детям новое гимнастическое упражнение, вдруг стало опять темно.
Федул Карапузов, Нина Веревкина и Николай Пнёв, повторяя движения Палкарлыча, поскользнулись в темноте и упали на пол.
Петр Сапогов, воспользовавшись темнотой, ударил Громкоговорителя кулаком в спину.
Кругом кричали:
– Опять потухло! Опять потухло! Принесите лампу! Сейчас загорится!
И действительно электричество опять загорелось.
– Это ты меня ударил? – спросил Громкоговоритель.
– И не думал, – отвечал Сапогов.
– Тут что-то неладно, – сказал Палкарлыч. – Ты, Мухин, и ты, Громкоговоритель, сбегайте в соседний дом и узнайте: если там электричество не тухло, как у нас, то надо будет позвать монтера.
Мухин и Громкоговоритель убежали и, скоро вернувшись, сказали, что, кроме как в Детском доме, электричество не тухло.
На третий день, с самого утра, по всему Детскому дому ходил монтер с длинной двойной лестницей-стремянкой. Он в каждой комнате ставил стремянку, влезал на нее, шарил рукой по потолку, по стенам, зажигал и тушил разные лампочки, потом зачем-то бежал в прихожую, где над вешалкой висел счетчик и мраморная дощечка с пробками. Следом за монтером ходили несколько мальчишек и с любопытством смотрели, что он делает. Наконец монтер, собираясь уходить, сказал, что пробки были не в порядке, и от легкой встряски электричество могло тухнуть. Но теперь все хорошо, и по пробкам можно бить хоть топором.
– Прямо так и бить? – спросил Петр Сапогов.
– Нет, это я пошутил, – сказал монтер, – но во всяком случае теперь электричество не погаснет.
Монтер ушел. Петр Сапогов постоял на месте, потом пошел в прихожую и долго глядел на счетчик и пробки.
– Что ты тут делаешь? – спросил его Громкоговоритель.
– А тебе какое дело, – сказал Петька Сапогов и пошел на кухню.
Пробило 2 часа, потом 3, потом 4, потом 5, потом 6, потом 7, потом 8.
– Ну, – говорил Палкарлыч, – сегодня мы не будем сидеть в темноте. У нас были пробки не в порядке.
– А что такое пробки? – спросила Мария Гусева.
– Пробки, это их так называют за их форму. Они…
Но тут электричество погасло, и стало темно.
– Потухло! – кричал Кузьма Паровозов.
– Погасло! – кричала Нина Веревкина.
– Сейчас загорится! – кричал Громкоговоритель, отыскивая в потьмах Петьку Сапогова, чтобы, как-бы невзначай, дать ему подзатыльник. Но Петька не находился. Минуты через полторы электричество опять загорелось. Громкоговоритель посмотрел кругом. Петьки нет как нет.