Собрание сочинений. Том 4. Гражданская лирика и поэмы

Кирсанов Семен Исаакович

Достопримечательности

Я был в Москве. Она — добротный город. Маленько Волга дует ей за ворот. Легонько пахнет нефтью и тайгой, Донбасс чуть-чуть задел ее рукой. Московия, ты цареград плодовый, пунцовых башен грозные моркови, под куполами зрелыми лежишь зеленолистою ботвою крыш. Малина, тыква, ананас и дыня с бутылкою анисовки в средине — Василия Блаженного собор, на поставце стоящий с давних пор. Я б засадил Москву рядами елей, рядами кедров по длине панелей, кристаллы зданий я бы окаймлял ветвями пихт до самого Кремля. Мичурин-Время скрещивает избы со стройною архитектурой призмы, гибрид ампира с блеском Корбюзье, прожектор при естественной грозе! Москва — несметно редкостная друза столиц, колхозов, сел и дач Союза, в ней всех провинций руки сплетены, она — большая выставка

страны. Москва одна — при зное и морозе, в стихах и в прозе, в хвое и в мимозе. Поэт, ботаник и провинциал, я понял вдруг Москву и просиял: Москва — Москвища, а моя сторонка, мой городок — приветная Москвенка! И то село, откуда я и вы, лежит родимым пятнышком Москвы! Всех породнила, всех переженила — грузина, чуваша и волжанина, всех подружила общностью одной, как сто плодов от косточки родной. Вот я брожу, еще никем не признан в многознаменном граде коммунизма, и тыща верст от Волги — ни при чем! Я и себя считаю москвичом! И этих звезд полночные рубины у нас есть тоже — в ягоде рябины, и этих стен кумачных кирпичи есть и в избе родительской — в печи! Пусть стерегут мою Москву большую дозоры одесную и ошую, и семена отборные Москвы по всей земле пускай дают ростки!

Дума об ананасе

О, плод головастый из племени инков, что странно возник у Загорского рынка, с воинственно-диким зеленым пучком! Растение-идол. А впрочем — почем? Я взял за вихор этот плод Монтецуму и понял его мексиканскую думу: что он бы безропотно рос и не чах ацтеком на наших советских бахчах. Он жил бы не вчуже и зрел бы не втуне с антоновкой, русской простой хохотуньей. На пляж отдыхающих тыквенных пуз привел новичка бы херсонец арбуз. Разрежь его, Варя, он пахнет на славу, запьем его влагой совхоза Абрау, два запаха эти докажут как раз, что Мексике очень подходит Кавказ. О, скрещивать разных — в моих это вкусах. Чудесные дети — от черных и русых! Возьми за вихор меня — скажут про нас: ты яблоко-девушка, он — ананас! А я не индеец, я только похожий. Но пусть приживется и плод краснокожий, пусть песню затянет наш девичий хор про твой, ананасе, зеленый вихор!

Ода русской земле

Стихи о России — стихи не простые: Христа и березку вы мне б не простили, прочти я псалом про цветы и скиты — сказали б: — Сметанников! Это не ты. В проспект Интуриста зачислены: тройка, икона, трактир, каравай и попойка, молодка, мужик, сарафан, самовар, и «эх» и «чаво», и подобный товар. Я это отбросил. За время Советов показано ясно — Россия не это! Россия — смекалка, ухватка, размах, и недруги помнят о наших Косьмах! У русских не знали немецкого счета, расплата за всех — это стоит почета! Не брали за выпивку с гостя в дому, а все без остатка в тарелку ему. Японская вежливость нам не по нраву, с поклонцем, с присестом не каплем отраву, чинили расправу — не маслили глаз, и слов двоезначных нет в речи у нас. Душа у народа, как небо и солнце, раскрытая путнику дверь хлебосольства, рубашка — с товарищем — напополам, и есть чем похвастаться нам — москалям! Есть качества русские — знаете сами — недавно сказались они на Хасане, и эти вот качества русской души в приход коммунизму — возьми и впиши! Есть качества русские — мастеровые! Наш Яблочков выдумал лампу впервые, и радиозвук родился на Руси, и это в приход коммунизму внеси. Ста дружным народам — Россия старшая, кнутом не грозя и тюрьмой не стращая, а делится хлебом, любовью, душой — с дехканом, с казахом, с кавказским мушой. Так ярче румянцу и больше красы ей! Французы и негры, гордитесь Россией, что завтра за якорь, и полюс за ось, и счастье за хвост нам поймать довелось! На русской земле есть красавица Варя, второй не найдете, всю землю обшаря, вторая — другая, не этих примет, красивей — возможно, любимее — нет! Так высься и ширься, все рати осиля, всесветная мать коммунизма — Россия, багряные стяги над миром вия, и да расточатся врази твоя!

Что надо поэту

Что надо поэту? Для полной удачи — ни злата в сберкассе, ни каменной дачи, ни дяди с наследством, ни сада в Крыму, ни чина, ни сана не надо ему. Я начал писать на плодах и колосьях, на шкурке крота, на чешуйках лосося, я строки веслом расплескал на пруде, я вилами даже писал по воде! Чудесно — писать на березовом лыке, пером журавля и чернилом черники, кто сызмальства песню любить научен — умеет ничем сочинять на ничём! Поэты — мы рифмы кладем в изголовье, проснемся — и голубя ловим на слове! За словом подледным на прорубь идем, погоню за соболем-словом ведем! Мы — практики — в курсе высоких материй, и все, что мне надо, — любить до потери сознанья,

ума, аппетита и сна, чтоб вывеской всюду сверкало: она! Любовь — это двигатель нашего дела! Любить — облеченное в облако тело, таинственной жилки подкожную нить, песок под ногами любимой любить. Мосты перекидывать, строить столицы, врагу отвечать пулеметной сторицей, и, путь пробивая во льдах кораблю к Сухуми от Арктики, кинуть: — Люблю планету мою, — как любимой подножье, — природу, погоду, творение божье, явление лета, весны и зимы и сено, где ляжем в объятия мы! Что надо поэту? До клеток распада — любить, и ты будешь поэтом что надо, и та, что любима, поймет, стало быть, что надо такого поэта любить!

Варвара Хохлова

ШКОЛЬНЫЙ ДНЕВНИК

В поэзию

Все, что увидено мной, взвешиваю и отрезываю и все тащу домой, к себе домой — в поэзию. Как с рынка хозяйка — кринку, как рыба — растить икринку, как птица — червя в дупло, как хворост — печам в тепло, как белка — запас в лесу, как бабка — траву полезную, — все я домой несу, к себе домой — в поэзию. Наснила, навоображала милого— всех милей, дочку ему рожала, придумала сказок ей. На полюс летала я, на фронт воевать ездила, и все это — будто въявь, правда, а не поэзия. Как дарят подруге платье, как нищенке просто хлеб, как с елки подарок — нате! Как руку тому, кто слеп! Было бы дать кому, только бы не побрезговали! До ниточки все сниму с самой себя, с поэзии!

Зависть

Я завидую вам — трем над тайгой пролетевшим летчицам. Как апрельский цветной гром, с парашютом слететь хочется! Я завидую всем вам, дорогие подруги хасановцев, что в бою не моим рукам перевязывать раны достанется. Я завидую, что не я каталонская пулеметчица. Переводчицей хоть меня отослали бы — так хочется! Мне снится, что я лечу бомбить высоту намеченную, мне снится, что я лечу раненых и вылечиваю! Луне приказала: стой! Открыла комету взвитую! А утром — себе самой, снившейся мне, завидую!

Школьное

Глаза мои узкие-узкие, слова мои — русские-русские, и за что я рукой ни берусь, ко всему прикасается Русь. Хуже всяческой прочей нагрузки иностранных языков азы, ведь когда я учусь по-французски, это русский французский язык! Вот — протерла за партою локоть! Родилась я на волжской земле, и мне очень трудно не окать во французском глаголе «парле»!

После школы

Этот вечер кончится, и я уже не школьница. Все учебники отставила, детский стол в чулан поставила, сжечь подумала дневник, подумала — оставила. Стала взрослой девицей, как же это делается? Платье школьное отставила, покороче сшить заставила, срезать косы захотела, подумала — оставила. Получила два письма, романтические весьма Первое — отставила, счастья не доставило, думала порвать второе, подумала — оставила.

В воскресенье

С ничегонеделанья, с никуданебеганья портится цвет лица, делаешься бледная. Села рукодельничать с никогоневиденья, посмотреть — типичная девушка на выданье. Недорукодельничала: вполовину вышивка, недокончен крестик, недошита вишенка. У меня до полудня в комнате не убрано с ни о ком недуманья, с ни в кого невлюбленья.

Без адреса

Эти стихи — не знаю, кому написаны. Не пойму — они и не этому, и не тому, и, может быть, никому. Эти стихи не знаю о ком, он еще не знаком, может, стихи пишет тайком, не думая ни о ком. Может, любимый, придуманный мой, только пришел домой, ищет меня и бредит мной, тоже придуманной. И эти стихи — только ему! Муку любую приму, только б попасться на очи ему — придуманному моему.