Собрание сочинений. Том 46 часть 1
Шрифт:
Вначале оказываемое на производство влияние касается, скорее, вещественной стороны. Круг потребностей расширяется; целью является удовлетворение новых потребностей, а отсюда — большая регулярность и увеличение производства. Сама организация внутреннего производства уже модифицирована обращением и меновой стоимостью; но они еще не охватили производства ни по всей его поверхности, ни во всей его глубине. Это и есть то, что называют цивилизирующим воздействием внешней торговли. В какой мере движение, порождающее меновую стоимость, затрагивает всю совокупность производства — это зависит тогда частично от интенсивности указанного воздействия извне, частично от степени развития элементов внутреннего производства страны — разделения труда и т. д. Например, в Англии в XVI и в начале XVII столетия ввоз нидерландских товаров привел к тому, что те излишки шерсти, которыми Англия располагала для обмена, приобрели решающее значение. Для того чтобы увеличить производство шерсти, пахотные земли были превращены в пастбища для
Таким образом, сельское хозяйство утратило характер труда, осуществляемого ради потребительной стоимости, а обмен его излишков утратил характер чего-то безразличного по отношению к сельскому хозяйству, рассматриваемому в его внутренней структуре. В некоторых местностях само сельское хозяйство стало всецело определяться обращением и превратилось в производство, создающее меновые стоимости. При этом не только изменился способ производства, но и подверглись разложению все соответствовавшие ему старые отношения народонаселения и производства, все старые экономические отношения. Таким образом, здесь предпосылкой обращения было производство, создававшее меновые стоимости лишь в виде излишка; но оно уступило место такому производству, которое может существовать только в связи с обращением, производству, содержанием которого является исключительно создание меновых стоимостей.
Вместе с тем в современном производстве, предпосылкой которого являются меновая стоимость и развитое обращение, с одной стороны, цены определяют производство, а с другой стороны, производство определяет цены.
Когда говорят, что капитал «есть накопленный (реализованный) труд» (собственно говоря, овеществленный труд), «служащий средством для нового труда (производства)» , то имеют в виду просто материю капитала, отвлекаясь от того определения формы, без которого капитал не является капиталом. Эта формулировка означает не что иное, как то, что капитал есть орудие производства, ибо в самом широком смысле слова всякий предмет, даже дарованный природой, как например камень, должен сперва быть присвоен посредством какой-либо деятельности, прежде чем он сможет служить орудием, средством производства. Выходит, что капитал существовал при всех формах общества, что он является чем-то совершенно неисторическим. Выходит, что каждый орган человеческого тела представляет собой капитал, так как каждый такой орган, для того чтобы иметь возможность функционировать в качестве органа, должен не только получить определенное развитие благодаря деятельности, труду, но и должен питаться, воспроизводиться. В этом смысле рука, в особенности кисть руки, представляет собой капитал. Капитал был бы в этом случае лишь новым названием для вещи, столь же древней, как человеческий род, так как всякий вид труда, даже самый неразвитый, как охота, рыбная ловля и т. д., предполагает, что продукт прошлого труда употребляется в качестве средства для непосредственного, живого труда.
Дальнейшее определение, содержащееся в вышеприведенной дефиниции, состоит в том, что здесь полностью абстрагируются от материального вещества продуктов труда, а сам прошлый труд рассматривают как единственное содержание (вещество) продуктов; точно так же абстрагируются от определенной, особой цели, для осуществления которой этот продукт должен теперь послужить средством, и в качестве цели принимают, наоборот, только некое производство вообще. Все это представлялось лишь продуктом абстракции, которая, якобы, одинаково верна для всех общественных укладов и лишь развивает анализ дальше и дает более абстрактную (более общую) формулировку, чем это обычно делалось раньше.
Если подобным образом абстрагироваться от определенной формы капитала и подчеркивать только содержание, в качестве которого капитал представляет собой необходимый момент всякого труда, то, разумеется, нет ничего легче, как доказать, что капитал есть необходимое условие всякого человеческого производства. Доказательство ведется здесь как раз путем абстрагирования от тех специфических определений, которые делают капитал моментом некоторой особо развитой исторической ступени человеческого производства. Вся соль в том, что если всякий капитал есть овеществленный труд, служащий средством для нового производства, то не всякий овеществленный труд, служащий средством для нового производства, есть капитал. Капитал понимается здесь как вещь, а не как отношение. Когда, с другой стороны, говорят, что капитал есть сумма стоимостей, употребляемая для производства стоимостей, то это означает, что капитал есть сама себя воспроизводящая меновая стоимость. Однако формально меновая стоимость воспроизводится также и в простом обращении. Хотя в этой дефиниции и сохранена та форма, благодаря которой меновая стоимость является исходной точкой капитала, но упущена связь с содержанием (эта связь для капитала, в отличие от простой меновой стоимости, не безразлична).
Когда говорят, что капитал есть такая меновая стоимость, которая производит прибыль, или, по меньшей мере, применяется с целью произвести прибыль, то здесь капитал уже предположен для своего собственного объяснения, ибо прибыль есть определенное отношение капитала к самому себе. Капитал — это вовсе не простое отношение, а процесс, в различных моментах которого он всегда
В понятии накопленного труда тоже есть нечто неправомерно привнесенное, так как [II—16] капитал по определению понятия должен быть здесь только овеществленным трудом, в котором, конечно, накоплено определенное количество труда. Но понятие накопленного труда уже охватывает некоторое определенное количество таких предметов, в которых овеществлен труд.
«Первоначально каждый обеспечивал себя сам, и в обмен поступали только предметы, не имевшие ценности для каждого из участников обмена; такому обмену не придавали большого значения, и каждый был доволен тем, что получал полезную вещь взамен вещи бесполезной. Но когда разделение труда превратило… каждого человека в купца, а общество в торговое общество, то никто не хотел отдавать свои продукты иначе, как за их эквивалент; и поэтому для того, чтобы определять этот эквивалент, нужно было знать стоимость того, что давали, и того, что получали» (Ganilh. Des Systemes d’economie politique. Tome second. Paris, 1809, стр. 11—12).
Иными словами, это означает, что обмен не ограничился формальным полаганием меновых стоимостей, а с необходимостью привел к тому, что само производство было подчинено меновой стоимости.
[3) ПЕРЕХОД ОТ ПРОСТОГО ОБРАЩЕНИЯ ТОВАРОВ К КАПИТАЛИСТИЧЕСКОМУ ПРОИЗВОДСТВУ]
[а)] Обращение и проистекающая из обращения меновая стоимость как предпосылка капитала
Для того чтобы развить понятие капитала, нужно исходить не из труда, а из стоимости, и притом из меновой стоимости, уже развитой в движении обращения. Перейти от труда прямо к капиталу столь же невозможно, сколь невозможно от различия человеческих рас перейти прямо к банкиру или от природы — к паровой машине. Мы видели, что в деньгах как таковых меновая стоимость уже приобретает форму, самостоятельную по отношению к обращению, но только форму негативную, исчезающую — или иллюзорную, если она закрепляется. Деньги существуют только в связи с обращением и как возможность вступить в него; но как только деньги реализуются, они теряют это определение и снова возвращаются к своим прежним двум определениям: меры меновых стоимостей и средства обмена. Когда деньги выступают как такая меновая стоимость, которая не только приобретает самостоятельность по отношению к обращению, но и сохраняет себя в нем, то это уже не деньги — ибо деньги как таковые не выходят за пределы отрицательного определения, — а капитал.
То обстоятельство, что деньги являются первой формой, в которой меновая стоимость доходит до определения капитала, и чю поэтому первая форма проявления капитала смешивается с самим капиталом или рассматривается как единственно адекватная форма капитала, — это обстоятельство есть исторический факт, который таким образом отнюдь не противоречит нашему анализу, а, напротив, подтверждает его. Стало быть, первое определение капитала состоит в том, что проистекающая из обращения, а потому и предполагающая его меновая стоимость сохраняет себя в обращении и посредством обращения; вступая в обращение, меновая стоимость не утрачивается; обращение представляет собой здесь не движение исчезновения меновой стоимости, а, напротив, движение ее действительного самополагания как меновой стоимости, ее реализацию в качестве меновой стоимости.
Нельзя сказать, что в простом обращении меновая стоимость реализуется как таковая. Она реализуется всегда лишь в момент своего исчезновения. Если товар посредством денег обменивается на другой товар, то его стоимостное определение исчезает в тот самый момент, когда он реализуется; товар выходит из стоимо’стного отношения, становится безразличным по отношению к нему и оказывается только прямым объектом потребности. Если деньги обмениваются на товар, то исчезновение формы обмена, как чисто формального опосредствования, служащего лишь для овладения природным материалом товара, даже заранее дано. Если товар обменивается на деньги, то форма меновой стоимости, меновая стоимость, положенная как меновая стоимость, деньги, сохраняются лишь в течение того времени, пока они находятся вне обмена, изъяты из него; следовательно, в той форме, в которой осязательно существует самостоятельность меновой стоимости, деньги представляют собой чисто иллюзорное осуществление, являются чисто идеальными. Если, наконец, деньги [посредством товара] обмениваются на деньги — четвертая форма, в которой может анализироваться обращение, аи fond представляющая собой, однако, ту же третью форму, только выраженную в форме обмена, — то между различаемыми моментами нет уже и формального различия; это distinction without a difference ; здесь исчезает не только меновая стоимость, но и формальное движение ее исчезновения. Аи fond эти четыре определения форм простого обращения можно свести к двум, которые, впрочем, an sich совпадают друг с другом; различие заключается в том, на каком из двух моментов ставится ударение, делается акцент, какой из двух моментов — товар или деньги — образует исходный пункт. А именно, обмениваются ли деньги на товар, т. е. меновая стоимость товара исчезает в его материальном содержании (субстанции), или же товар обменивается на деньги, т. е. его содержание (субстанция) исчезает в его форме как меновой стоимости. В первом случае погашается форма меновой стоимости, во втором — ее субстанция; следовательно, в обоих случаях реализация меновой стоимости мимолетна.