Собрание сочинений. Том 46 часть 1
Шрифт:
Потребительная стоимость какой-либо вещи совершенно не касается ее продавца как такового, а касается только ее покупателя. Свойство селитры служить для изготовления пороха не определяет цены селитры, а цена ее определяется издержками производства самой селитры, количеством овеществленного в ней труда. В обращении, куда потребительные стоимости вступают в виде цен, их стоимость не является результатом обращения, хотя она и реализуется только в обращении; она предпослана обращению и лишь реализуется посредством обмена на деньги.
Так и труд, который рабочий продает капиталу в качестве потребительной стоимости, является для рабочего принадлежащей ему меновой стоимостью, которую рабочий хочет реализовать, но которая уже определена
Значит, та [III —15] меновая стоимость труда, реализация которой происходит в процессе обмена с капиталистом, заранее предпослана, заранее определена и претерпевает лишь такую формальную модификацию, которой подвергается при своей реализации и всякая цена, установленная только идеально. Меновая стоимость труда не определяется его потребительной стоимостью. Для самого рабочего труд имеет потребительную стоимость лишь постольку, поскольку он е с т ъ меновая стоимость, а не потому, что он производит меновые стоимости. Для капитала труд имеет меновую стоимость лишь постольку, поскольку он есть потребительная стоимость. Потребительной стоимостью, отличной от его меновой стоимости, труд является не для самого рабочего, а только для капитала. Следовательно, рабочий обменивает труд как простую, заранее предопределенную, определенную минувшим процессом производства меновую стоимость — он обменивает самый труд как овеществленный труд; обменивает лишь постольку, поскольку этот труд уже представляет собой овеществление определенного количества труда и, стало быть, его эквивалент является уже установленным, данным.
Капитал получает в результате обмена этот труд как живой труд, как всеобщую производящую богатство силу, как деятельность, увеличивающую богатство. Ясно, стало быть, что посредством такого обмена рабочий не может обогатиться, ибо подобно тому как Исав уступил свое первородство за чечевичную похлебку, так рабочий за [стоимость] своей способности к труду, выступающую как некоторая наличная величина, отдает свою творческую силу. Напротив, как мы увидим дальше, рабочий должен обеднеть, так как творческая сила его труда теперь противостоит ему как сила капитала, как чуждая сила. Рабочий отчуждает [entaussert] от себя труд как производящую богатство силу; капитал присваивает себе труд как такого рода производительную силу. Поэтому отделение труда от собственности на продукт труда, отделение труда от богатства заложено уже в самом этом акте обмена. То, что кажется парадоксальным результатом, заложено уже в самой предпосылке. Экономисты выразили это более или менее эмпирически.
Таким образом, по отношению к рабочему производительность его труда становится чуждой силой, как и вообще его труд, поскольку он представляет собой не способность, а движение, действительный труд; капитал же, наоборот, увеличивает свою собственную стоимость путем присвоения чужого труда. (По меньшей мере, этим создана возможность увеличения стоимости капитала; создана как результат обмена между трудом и капиталом. Реализуется это отношение лишь в самом акте производства, когда капитал действительно потребляет чужой труд.)
Подобно тому как для рабочего труд как заранее данная меновая стоимость обменивается на эквивалент в виде денег, деньги эти в свою очередь обмениваются рабочим на эквивалент в виде товара, который им потребляется. В этом процессе обмена труд не является производительным; он становится производительным только для капитала; из обращения труд может извлечь лишь то, что он в него бросил, т. е. то или иное предопределенное количество
Рабочие, говорит Сисмонди, обменивают свой труд на хлеб, который съедают, между тем как их труд «сделался капиталом для их хозяина» (/. С. L. Simonde de Sismondi. Nouveaux Principes d’Economie politique. Seconde edition. Tome I, Paris, 1827, стр. 90) [Русский перевод, том I, стр. 186].
«Обменивая свой труд, рабочие превращают его в капитал» (там же, стр. 105) [Русский перевод, том I, стр. 193].
«Продавая свой труд капиталисту, рабочий получает право только на цену труда, но у него нет права ни на продукт этого труда, ни на ту стоимость, которую он к нему присоединил» (A. Cherbuliez. Richesse ou pauvrete. Paris, 1841, стр. 55—56).
«Продажа труда равносильна отречению от всех плодов труда» (там же, стр. 64).
Поэтому все успехи цивилизации, или, другими словами, всякое увеличение общественных производительных сил, если угодно, производительных сил самого труда — в том виде, в каком они являются плодом науки, изобретений, разделения и комбинирования труда, улучшения средств сообщения, создания мирового рынка, машин и т. д. — обогащают не рабочего, а капитал; следовательно, только еще более увеличивают ту силу, которая господствует над трудом; лишь умножают производительную силу капитала. Так как капитал является противоположностью рабочего, то успехи цивилизации лишь увеличивают объективную власть капитала над трудом.
Превращение труда (как живой целесообразной деятельности) в капитал есть an sich результат обмена между капиталом и трудом, поскольку этот обмен дает капиталисту право собственности на продукт труда (и право командования трудом). Осуществляется же это превращение лишь в самом процессе производства. Следовательно, вопрос о том, является капитал производительным или нет, — нелеп. Там, где капитал образует основу производства и капиталист является, таким образом, командиром производства, сам труд является производительным только тогда, когда он включен в капитал. Производительность труда так же становится производительной силой капитала, как всеобщая меновая стоимость товаров фиксируется в деньгах. Труд в том виде, как он в противоположность капиталу существует в рабочем сам по себе, т. е. труд в своем непосредственном бытии, труд, отделенный от капитала, является непроизводительным. Как деятельность рабочего труд не становится производительным также и оттого только, что он входит в простой процесс обращения, вызывающий всего лишь формальные изменения. Поэтому те, кто доказывает, что вся производительная сила, приписываемая [III—16] капиталу, представляет собой перемещение, перестановку производительной силы труда, забывают как раз о том, что сам капитал по существу своему есть это перемещение, эта перестановка и что наемный труд как таковой предполагает капитал и, следовательно, если рассматривать дело со стороны труда, тоже представляет собой это пресуществление ; представляет собой необходимый процесс превращения собственных сил труда в силы, чуждые рабочему. Поэтому требование [мелкобуржуазных социалистов] сохранить наемный труд и вместе с тем упразднить капитал есть противоречащее самому себе и само себя уничтожающее требование.
Другие авторы, сами являющиеся экономистами, например Рикардо, Сисмонди и т. д., говорят, что производителен только труд, но не капитал . Однако в этом случае они берут капитал не в его специфической определенности формы, не как реф-лектированное в себя производственное отношение, а имеют в виду лишь его вещественную субстанцию, сырье и пр. Но эти вещественные элементы еще не делают капитал капиталом. С другой стороны, им затем снова приходит на ум, что капитал в то же время представляет собой стоимость, т. е. нечто нематериальное, нечто безразличное по отношению к своему вещественному составу. Так, Сэй говорит следующее: