Собрание сочинений. Том 46 часть 1

Энгельс Фридрих

«Капитал всегда есть нематериальная сущность, ибо не материя составляет капитал, а стоимость этой материя, стоимость, в которой нет ничего телесного» (/. В. Say. Traite d’economie politique. Troisieme edition. Tome second, Paris, 1817, стр. 429).

Или же Сисмонди:

«Капитал есть коммерческое понятие» (J. С. L. Simonde de Sismondi. Etudes sur l’economie politique. Tome II, Bruxelles, 1838, стр. 273).

Но затем им приходит на ум, что капитал все же представляет собой и некое иное экономическое определение, нежели стоимость, ибо иначе вообще нельзя было бы говорить о капитале в отличие от стоимости, и если все капиталы суть стоимости, то стоимости как таковые еще не являются капиталом. Тогда они снова перебегают к тому вещественному облику капитала, который он имеет внутри процесса производства. Это мы видим, например, у Рикардо, когда он определяет капитал как накопленный труд, применяемый для производства нового труда, т. е. определяет капитал как всего лишь орудие труда или материал труда . В этом смысле Сэй говорит даже о «производительной услуге капитала» , на которой должно основываться вознаграждение капитала, как будто орудие труда

как таковое может претендовать на благодарность рабочего и как будто не именно он, рабочий, впервые превращает его в действительное орудие труда, в нечто производительное. Самостоятельность орудия труда, т. е. его общественное определение, т. е. его определение как капитала предполагается здесь для того, чтобы обосновать притязания капитала. Прудо-новское положение: «капитал стоит, труд производит» не означает абсолютно ничего, кроме следующего: капитал есть стоимость, а так как здесь о капитале ничего больше не говорится помимо того, что он есть стоимость, это означает, что стоимость есть стоимость (субъект в этом суждении является всего лишь другим обозначением предиката); слова же о том, что труд производит, является производительной деятельностью, означают: труд есть труд, ибо вне этого «производства» труд есть просто ничто.

Не может не быть очевидным, что эти тавтологические суждения не содержат никаких особенных глубин мудрости и, в частности, что они не в состоянии выразить то отношение, в которое вступают между собой стоимость и труд и в котором они сами друг с другом соотносятся и друг от друга отличаются, а не находятся один возле другого как безразличные и индифферентные друг к другу. Уже то, что труд выступает по отношению к капиталу в качестве субъекта, т. е. что рабочий выступает только в определении труда, а труд это не сам рабочий, — уже это должно было бы открыть глаза. Здесь, уже не говоря о капитале, заложена такая связь, такое отношение рабочего к своей собственной деятельности, которое отнюдь не является «естественным», а само уже содержит некое специфическое экономическое определение.

Капитал, поскольку мы рассматриваем его здесь как такое отношение, которое надлежит отличать от стоимости и денег, есть капитал вообще, т. е. совокупность тех определений, которые отличают стоимость как капитал от нее же как простой стоимости или денег. Стоимость, деньги, обращение и т. д., цены и т. д. предполагаются данными, равно как и труд и т. д. Но мы не имеем еще здесь дела ни с какой-нибудь особой формой капитала, ни с отдельным капиталом, отличающимся от других отдельных капиталов, и т. д. Мы присутствуем при процессе его возникновения. Этот диалектический процесс возникновения капитала есть лишь идеальное выражение того действительного движения, в котором возникает капитал. Позднейшие отношения надлежит рассматривать как развитие этого зародыша. Необходимо, однако, фиксировать ту определенную форму, в которой капитал выступает в том или ином конкретном пункте. Иначе получится путаница.

[2) САМОВОЗРАСТАНИЕ СТОИМОСТИ КАК НЕОБХОДИМОЕ УСЛОВИЕ КАПИТАЛИСТИЧЕСКОГО ПРОИЗВОДСТВА]

[III—17] До сих пор капитал рассматривался с его вещественной стороны как простой процесс производства. Однако со стороны определенности формы этот процесс есть процесс самовозрастания стоимости. Самовозрастание стоимости включает в себя как сохранение существовавшей ранее стоимости, так и умножение ее.

Стоимость выступает в качестве субъекта. Труд есть целесообразная деятельность, и таким образом с вещественной стороны заранее предполагается, что в процессе производства орудие труда действительно использовано в качестве средства для достижения некоторой цели и что сырой материал, превратившись в продукт, приобрел потребительную стоимость более высокого порядка, чем он имел прежде, — либо в результате химического обмена веществ, либо в результате механического изменения. Однако сама эта сторона, поскольку она касается только потребительной стоимости, относится еще к простому процессу производства. Здесь дело не в том, — это скорее предполагается, подразумевается, — что создана потребительная стоимость более высокого порядка (само это весьма относительно; когда зерно превращается в водку, то уже сама потребительная стоимость более высокого порядка устанавливается по отношению к обращению); для индивида, для производителя тут и не создано потребительной стоимости более высокого порядка (по меньшей мере, это является делом случая и не затрагивает отношения как такового), а потребительная стоимость более высокого порядка создана для других. Суть дела заключается в том, что [в капиталистическом процессе производства] порождается более высокая меновая стоимость.

При простом обращении процесс для отдельного товара заканчивался тем, что товар в качестве потребительной стоимости поступал к своему покупателю и потреблялся. Тем самым товар выходил из обращения, утрачивал свою меновую стоимость, вообще свое экономическое определение формы. Капитал же потребил свой материал посредством труда и потребил труд посредством своего материала; капитал потребил себя как потребительную стоимость, но только как потребительную стоимость для него самого, потребил себя как капитал. Следовательно, само потребление капитала в качестве потребительной стоимости входит здесь в обращение, или, вернее, сам капитал кладет здесь начало обращению либо знаменует собой его конец, как угодно. Само потребление потребительной стоимости входит здесь в экономический процесс, так как сама потребительная стоимость определена здесь меновой стоимостью. В процессе производства капитал ни на один момент не перестает быть капиталом или стоимость — стоимостью и в качестве таковой — меновой стоимостью. Ничего нет глупее, как говорить, подобно г-ну Прудону , что капитал превращается из продукта в меновую стоимость благодаря акту обмена, т. е. благодаря тому, что он снова вступает в простое обращение. Тем самым мы были бы снова отброшены назад к самому началу, даже к непосредственной меновой торговле, где можно

наблюдать возникновение меновой стоимости из. продукта.

То обстоятельство, что капитал по окончании процесса производства, после того как он потреблен в качестве потребительной стоимости, снова вступает и может вступить в обращение в качестве товара, заложено уже в том, что капитал заранее был предположен как самосохраняющаяся меновая стоимость. Но поскольку капитал теперь снова становится товаром лишь в качестве продукта, а меновой стоимостью — лишь в качестве товара, поскольку капитал получает цену и в качестве таковой подлежит реализации в деньгах, — он представляет собой простой товар, меновую стоимость вообще; а потому в обращении судьба его может сложиться и так, что он будет реализован в деньгах, и так, что он не будет в них реализован; это означает, что его меновая стоимость может превратиться в деньги, но может и не превратиться. Поэтому меновая стоимость капитала — которая до этого была установлена идеально — скорее стала проблематичной, чем возникла. Что же касается того, что капитал реально полагается в обращении как более высокая меновая стоимость, то это и подавно не может проистекать из самого обращения, в котором, согласно его простому определению, обмениваются только эквиваленты. Если капитал выходит из обращения в виде более высокой меновой стоимости, то и вступать в обращение он должен в качестве таковой.

По своей форме капитал состоит не из предметов труда и труда, а из стоимостей или, еще определеннее, из цен. То обстоятельство, что стоимостные элементы капитала во время процесса производства существуют как различные субстанции, отнюдь не касается их определения как стоимостей; они от этого не изменяются. Если они из формы беспокойного движения, процесса в конце последнего снова соединяются в продукте в покоящейся объективной форме, то по отношению к стоимости это опять-таки есть всего лишь обмен веществ, который ее не изменяет. Правда, субстанции как таковые разрушены, но они превратились не в ничто, а в другую, иначе сформированную субстанцию. Прежде они выступали в качестве элементарных, безразличных условий продукта. Теперь они стали продуктом. Следовательно, стоимость продукта может быть равна только сумме тех стоимостей, которые были материализованы в определенных вещественных элементах процесса производства, в сырье, в орудии труда (сюда относятся также и такие товары, которые служат всего лишь вспомогательными материалами) и в самом труде. Сырье потреблено целиком, труд потреблен целиком, орудие потреблено лишь отчасти и, следовательно, продолжает еще обладать некоторой частью стоимости капитала в той его определенной форме существования, которая была ему присуща еще до процесса производства. Следовательно, эта часть стоимости капитала здесь вовсе не принимается во внимание, так как она не претерпела никаких изменений. Различные способы существования стоимостей были чистой видимостью, сама же стоимость составляла ту сущность, которая оставалась равной себе в процессе исчезновения этих различных способов ее существования. С этой точки зрения продукт, рассматриваемый в качестве стоимости, является не продуктом, а, скорее, остающейся идентичной, неизменной стоимостью и лишь обладает некоторой иной формой существования, формой, которая, однако, для стоимости тоже безразлична и может быть обменена на деньги.

Стоимость продукта равна стоимости сырья плюс стоимость уничтоженной части орудий труда (т. е. той части орудий труда, которая перешла в продукт, была уничтожена в своей первоначальной форме) плюс стоимость труда. Другими словами, цена продукта равняется этим издержкам производства, т. е. равняется сумме цен тех товаров, которые были потреблены в процессе производства. Это означает, иначе говоря, только то, что процесс производства со своей вещественной стороны [III—18] был безразличен для стоимости; что поэтому стоимость осталась тождественной самой себе и лишь приняла иной вещественный способ существования, материализовалась в другой субстанции и другой форме. (Форма субстанции не имеет ничего общего с экономической формой, со стоимостью как таковой.)

Если капитал первоначально был равен 100 талерам, то он по-прежнему продолжает оставаться равным 100 талерам, несмотря на то, что эти 100 талеров в процессе производства существовали в виде 50 талеров хлопка, 40 талеров заработной платы и 10 талеров прядильной машины, а теперь существуют в виде хлопчатобумажной пряжи ценой в 100 талеров. Это воспроизводство 100 талеров есть всего лишь сохранение ими равенства с самими собой, с той только разницей, что сохранение это опосредствовано здесь материальным процессом производства. Этот процесс должен поэтому завершиться продуктом, иначе хлопок потеряет свою стоимость, зря будет изнашиваться орудие труда, зря будет выплачена заработная плата. Единственное условие самосохранения стоимости заключается в том, чтобы процесс производства был действительно полным процессом, т. е. завершался продуктом. Полнота процесса производства, т. е. то, что он завершается продуктом, здесь действительно представляет собой условие самосохранения стоимости, сохранения ею равенства с самою собой; но это уже заложено в том первоначальном условии, что капитал действительно становится потребительной стоимостью, становится действительным процессом производства; следовательно, это в данном пункте предположено.

С другой стороны, процесс производства является для капитала процессом производства лишь постольку, поскольку в этом процессе, а стало быть, и в продукте, капитал сохраняет себя как стоимость. Поэтому утверждение, что необходимая цена равна сумме цен издержек производства, является чисто аналитическим . Это — предпосылка производства самого капитала. Сначала капитал дан как 100 талеров, как простая стоимость; затем в этом процессе производства он выступает как сумма цен определенных — определенных самим процессом производства — стоимостных элементов самого капитала. Цена капитала, его стоимость, выраженная в деньгах, равна цене его продукта. Это означает, что стоимость капитала как результат процесса производства является такой же, какой она была в качестве предпосылки этого процесса.