Собрание сочинений. Том 46 часть 1
Шрифт:
Так вот, прежде всего: в отличие от раба наемный рабочий сам является самостоятельным центром обращения, он участник обмена, человек, создающий меновую стоимость и получающий ее посредством обмена. Во-первых, благодаря обмену между той частью капитала, которая определена как заработная плата, и живой рабочей силой меновая стоимость этой части капитала непосредственно дана еще до того, как капитал снова выйдет из процесса производства и вступит в обращение; другими словами, сам этот обмен еще может пониматься как акт обращения. Во-вторых, каждому отдельному капиталисту все рабочие, за исключением его собственных, противостоят не как рабочие, а как потребители, как собственники меновых стоимостей (заработной платы), денег, которые они обменивают на его товар. Все эти рабочие являются теми центрами обращения, из которых исходит акт обмена и которые сохраняют меновую стоимость капитала. Они составляют относительно очень большую, — хотя, если иметь в виду собственно промышленных
Собственно говоря, мы здесь еще совсем не занимаемся отношением одного капиталиста к рабочим других капиталистов. Это отношение показывает лишь иллюзию каждого отдельного капиталиста, но оно ничего не меняет в том отношении, в котором капитал вообще находится к труду. Поскольку дело касается своего рабочего, то каждый капиталист знает, что противостоит ему не как производитель потребителю и желает по возможности ограничить его потребление, т. е. его меновую способность, его заработную плату. Разумеется, каждый капиталист хочет, чтобы рабочие другого капиталиста были возможно более крупными потребителями его товара. Однако отношение каждого капиталиста к своим рабочим представляет собой вообще отношение между капиталом и трудом, существенное отношение. Но именно отсюда и возникает иллюзия — истинная для каждого отдельного капиталиста в отличие от всех других, — будто кроме его рабочих весь остальной рабочий класс противостоит ему как потребитель и субъект обмена, не как рабочий, а как человек, тратящий деньги. Забывают о том, что, как говорит Мальтус,
«само существование прибыли, приносимой каким-либо товаром, предполагает спрос, выходящий за пределы того спроса, который предъявляется рабочим, создавшим этот товар», и что поэтому «спрос, создаваемый самим рабочим, никогда не может быть достаточным спросом» [«Principles of Political Economy», 2nd edition. London, 1836, стр. 405, примечание издателя].
Так как одно производство приводит в движение другое и таким образом создает себе потребителей в лице рабочих чужого капитала, то для каждого отдельного капитала спрос рабочего класса, создаваемый самим производством, представляется «достаточным спросом». Этот спрос, создаваемый самим производством, гонит производство за пределы той пропорции, в рамках которой оно должно было бы осуществляться с учетом [платежеспособного спроса] рабочих; с одной стороны, производство вынуждено выходить за эти пределы; с другой стороны, если спрос, «выходящий за пределы спроса, создаваемого самим рабочим», исчезает или сокращается, то наступает крах. Тогда сам капитал рассматривает спрос со стороны рабочего — т. е. выплату заработной платы, на которой основан этот спрос, — не как барыш, а как убыток. Иными словами, здесь дает себя знать имманентное отношение между капиталом и трудом.
Опять-таки именно конкуренция капиталов, их безразличие и самостоятельность по отношению друг к другу приводят здесь к тому, что каждый отдельный капитал относится к рабочим всего остального капитала не как к рабочим. Hinc — неудержимое стремление выйти за пределы правильной пропорции. От [докапиталистических] отношений господства капитал отличается именно тем, что рабочий противостоит ему как потребитель, полагающий меновую стоимость, противостоит в форме владельца денег, в качестве денег, в виде простого центра обращения, — он становится одним из бесконечно многих центров обращения, в результате чего стирается его определенность как рабочего.
{Точно так же обстоит дело и с создаваемым самим производством спросом на сырье, полуфабрикаты, машины, средства сообщения и на вспомогательные материалы, применяемые в производстве: красители, уголь, сало, мыло и т. д. До тех пор пока обмен происходит между самими производителями, этот спрос, в качестве платежеспособного, полагающего меновую стоимость спроса, является достаточным и удовлетворительным. Его недостаточность обнаруживается сразу же, как только конечный продукт находит свою границу в непосредственном и окончательном потреблении. Эта видимость [достаточного спроса], которая гонит производство за пределы правильной пропорции, также основана на сущности капитала, представляющей собой — это следует подробнее рассмотреть в связи с конкуренцией — нечто отталкивающееся от самого себя, т. е. множество капиталов, совершенно безразличных по отношению друг к другу. Поскольку один капиталист покупает у другого, покупает товары или продает их, постольку они находятся между собой в простом меновом отношении; они не относятся друг к другу в качестве капитала. Та правильная (воображаемая) пропорция, в которой они должны обмениваться друг с другом, чтобы в конечном счете иметь возможность в качестве капитала увеличить свою стоимость, — лежит вне их отношения между собой.}
Прежде всего: капитал
{Так как основой капитала является стоимость и, следовательно, капитал не может существовать иначе, как посредством обмена на эквивалент своей стоимости, то он неизбежно отталкивает себя от самого себя. Поэтому универсальный капитал, без противостоящих ему чужих капиталов, с которыми он совершает обмен, — а с той точки зрения, на которой мы сейчас находимся в нашем исследовании, капиталу не противостоит ничего, кроме наемного труда и его самого, — есть нелепость. Уже в капитале как реализованной меновой стоимости заложено отталкивание капиталов друг от друга.}
Если, таким образом, капитал, с одной стороны, делает прибавочный труд и обмен его на [другой] прибавочный труд условием необходимого труда и, стало быть, условием того, что рабочая сила становится меновым центром, — и уже по этой причине суживает и обусловливает сферу обмена, — то, с другой стороны, для капитала не менее важно ограничить потребление рабочего предметами, необходимыми для воспроизводства его рабочей силы, стоимость, выражающую необходимый труд, сделать пределом реализации стоимости рабочей силы, а потому и меновой способности рабочего, и пытаться свести к минимуму отношение этого необходимого труда к прибавочному труду. Это ведет к новому ограничению сферы обмена, которое, однако, совершенно так же как и первое, тождественно с тенденцией капитала относиться ко всякой границе самовозрастания его стоимости как к [подлежащему преодолению] пределу. Таким образом, не знающее меры увеличение стоимости капитала — не знающее меры полагание стоимости — здесь абсолютно тождественно с ограничением сферы обмена, т. е. с ограничением возможности увеличения стоимости, реализации стоимости, созданной в процессе производства.
Точно так же обстоит дело с производительной силой. С одной стороны, капитал имеет тенденцию с необходимостью повышать до крайности производительную силу, чтобы увеличить относительное прибавочное время. С другой стороны, тем самым сокращается необходимое рабочее время, а следовательно, и меновая способность рабочих. Далее, как мы видели , относительная прибавочная стоимость возрастает в гораздо меньшей степени, чем производительная сила, причем это отношение [прироста прибавочной стоимости к приросту производительной силы] постоянно уменьшается, и тем значительнее, чем сильнее уже возросла производительная сила. Но масса продуктов растет в аналогичной пропорции; если бы это было не так, то высвободился бы новый капитал, точно так же как и труд, — которые не вошли бы в обращение. Однако по мере того как возрастает масса продуктов, возрастает и трудность реализовать содержащееся в них рабочее время, ибо требуется все большее расширение потребления.
(Пока мы занимаемся здесь только вопросом о том, что процесс увеличения стоимости капитала оказывается одновременно процессом его обесценения. Вопрос о том, в какой мере капитал, имея тенденцию безгранично повышать производительные силы, вместе с тем делает односторонней, лимитирует и т. д. главную производительную силу — самого человека, — вообще, в какой мере капитал имеет тенденцию ограничивать производительные силы, к этому месту не относится.)
Итак, капитал делает необходимое рабочее время пределом для меновой стоимости живой рабочей силы, прибавочное рабочее время — пределом для необходимого рабочего времени, а прибавочную стоимость —пределом для прибавочного рабочего времени; в то же время капитал гонит производство к выходу за все эти пределы, поскольку рабочую силу он противопоставляет себе просто как участника обмена, как деньги, а единственным пределом прибавочной стоимости он полагает ее созидателя — прибавочное рабочее время. (Или, имея в виду первую сторону этого отношения, можно сказать, что обмен прибавочных стоимостей капитал делает пределом для обмена необходимых стоимостей.)