Собрание сочинений. Том 46 часть 1
Шрифт:
В одно и то же время капитал, с одной стороны, делает пределом, необходимым пределом для созидания им стоимостей те стоимости, которые уже наличествуют в обращении, или, что то же самое, то соотношение, в котором создаваемая им стоимость находится к стоимости, уже ранее существовавшей в нем самом и в обращении; а с другой стороны, он единственным пределом и созидателем стоимостей полагает свою производительность. Таким образом, с одной стороны, капитал постоянно и неудержимо ведет к своему собственному обесценению, с другой стороны — к торможению роста производительных сил и труда, овеществляющегося в стоимостях.
[3) ОТРИЦАНИЕ ПЕРЕПРОИЗВОДСТВА БУРЖУАЗНЫМИ ЭКОНОМИСТАМИ. НЕУДАЧНАЯ ПОПЫТКА ОБЪЯСНЕНИЯ ЕГО У ПРУДОНА.] КАК ЭТО ВОЗМОЖНО, ЧТО РАБОЧИЙ В ЦЕНЕ ПОКУПАЕМОГО ИМ ТОВАРА ОПЛАЧИВАЕТ ПРИБЫЛЬ и т. д. И ТЕМ НЕ МЕНЕЕ ПОЛУЧАЕТ СВОЮ НЕОБХОДИМУЮ ЗАРАБОТНУЮ ПЛАТУ
{Нелепая мысль о невозможности перепроизводства (иными словами, тезис о непосредственном тождестве
У Сэя это дано в еще более глупой форме: продукты обмениваются только на продукты ; поэтому, в крайнем случае, бывает только так, что произведено слишком много одного продукта и слишком мало другого. При этом он забывает: 1) что друг на друга обмениваются стоимости и что один продукт лишь постольку обменивается на другой продукт, поскольку он является стоимостью, т. е. поскольку он является деньгами или становится ими; 2) что продукты обмениваются и на труд. Этот молодец становится на позицию простого обмена, при котором и в самом деле не может быть перепроизводства, ибо там действительно дело идет не о меновой стоимости, а о потребительной стоимости. Перепроизводство имеет место в связи с увеличением стоимости, не иначе.}
[IV—26] Прудон, который, правда, слышит звон, но никогда не знает, откуда он, выводит перепроизводство из того, что «рабочий не может выкупить свой продукт» . Под этим он подразумевает, что на этот продукт начисляются процент и прибыль, иными словами, что цена продукта превосходит его действительную стоимость. Прежде всего это доказывает, что Прудон ничего не смыслит в определении стоимости, которое, вообще говоря, не может включать в себя никаких надбавок. В торговой практике капиталист А может объегорить капиталиста В. То, что выигрывает один, то теряет другой. Но если сложить выручку обоих капиталистов, то сумма их обмена равна сумме овеществленного в их товарах рабочего времени; только капиталист А положил в свой карман больше, чем ему полагалось по сравнению с капиталистом В. Из всей выручки, которую получает капитал, т. е. совокупная масса капиталистов, отпадает: 1) постоянная часть капитала, 2) заработная плата, или овеществленное рабочее время, необходимое для воспроизводства живой рабочей силы. Следовательно, капиталисты не могут поделить между собой ничего, кроме прибавочной стоимости. Те пропорции — справедливые или несправедливые, — в которых они делят между собой эту прибавочную стоимость, абсолютно ничего не меняют в самом обмене между капиталом и трудом и в условиях этого обмена.
Можно было бы сказать, что необходимое рабочее время (т. е. заработная плата), которое, таким образом, не заключает в себе прибыли, а, наоборот, подлежит вычету из выручки капиталиста, само в свою очередь определяется ценами продуктов, уже заключающими в себе прибыль. В противном случае, откуда бралась бы прибыль, получаемая капиталистом при обмене с тем рабочим, которого он непосредственно не применяет? Например: рабочий фабриканта-прядильщика обменивает свою заработную плату на столько-то бушелей зерна. Но в цене каждого бушеля уже заключена прибыль фермера, т. е. капитала. Таким образом, в цене тех жизненных средств, которые покупает само необходимое рабочее время, уже заключено прибавочное рабочее время. Прежде всего ясно, что та заработная плата, которую фабрикант-прядильщик платит своим рабочим, должна быть достаточно велика, чтобы на нее можно было купить необходимое количество бушелей пшеницы, какова бы ни была прибыль фермера, заключающаяся в цене бушеля пшеницы; но, с другой стороны, ясно также и то, что заработная плата, выплачиваемая фермером своим рабочим, должна быть достаточно велика, чтобы обеспечить им необходимое количество одежды, какова бы ни была прибыль фабриканта-прядильщика и фабриканта-ткача, заключающаяся в цене этой одежды.
[IV—27] Вся штука просто в том, что 1) смешиваются цена и стоимость; 2) привносятся отношения, не имеющие касательства к определению стоимости как таковому.
Предположим прежде всего — это соответствует самому понятию отношения между капиталом и трудом, — что капиталист А сам производит все те жизненные средства, в которых нуждается рабочий, которые, иными словами, представляют собой сумму тех потребительных стоимостей, в которых овеществляется его необходимый труд. Таким образом, на деньги, которые рабочий получает от капиталиста, — деньги
Прекрасно. Однако в цене той доли товара, которую покупает рабочий, заключена прибыль, в виде которой выступает достающаяся капиталисту прибавочная стоимость. Поэтому если необходимое рабочее время рабочего представлено 20 талерами, которым соответствует определенная доля продукта, и если прибыль равна 10%, то капиталист продает свой товар рабочему за 22 талера.
Так думает Прудон и делает отсюда вывод, что рабочий не может выкупить свой продукт, т. е. ту часть совокупного продукта, в которой овеществлен его необходимый труд. (К другому заключению Прудона, будто поэтому капитал не способен к адекватному обмену и будто поэтому имеет место перепроизводство, — мы сейчас вернемся.) Чтобы сделать проблему более наглядной, допустим, что 20 талеров [заработной платы] рабочего равны 4 шеффелям зерна. Согласно Прудону, если 20 талеров представляют собой выраженную в деньгах стоимость 4 шеффелей зерна, а капиталист продает их за 22 талера, то рабочий не мог бы выкупить 4 шеффеля, а мог бы купить только 37/11 шеффеля. Иными словами, Прудон воображает, что денежная сделка искажает имеющиеся здесь отношения. 20 талеров — цена необходимого труда — равны 4 шеффелям; и эту цену капиталист дает рабочему; но когда рабочий за свои 20 талеров хочет получить эти 4 шеффеля, он получает только 37/11 шеффеля. Так как рабочий тем самым не получал бы необходимой заработной платы, то он вообще не мог бы жить, и таким образом г-н Прудон доказал бы даже больше, чем хотел.
{Сюда не относится то обстоятельство, что в практике существует как общая тенденция, так и непосредственная попытка капитала путем продажи товаров выше цены, как например при системе выдачи заработной платы товарами, надуть необходимый труд и сократить заработную плату ниже ее нормального уровня, — как физического, так и обусловленного определенным состоянием общества. Мы здесь всюду должны предполагать, что выплачивается экономически справедливая заработная плата, т. е. заработная плата, определяемая общими законами политической экономии. Противоречия должны здесь вытекать из самих общих отношений, а не из жульничества отдельных капиталистов. А как все это затем складывается в реальной действительности, относится к учению о заработной плате.}
Однако предпосылка у г-на Прудона, не в обиду будь ему сказано, — ложная. Если 5 талеров выражают стоимость одного шеффеля, т. е. выражают овеществленное в нем рабочее время, а 4 шеффеля выражают необходимую заработную плату, то капиталист А продает эти 4 шеффеля не за 22 талера, как думает Прудон, а за 20 талеров. При этом дело обстоит следующим образом. Пусть совокупный продукт (включающий необходимое и прибавочное рабочее время) составляет 110 талеров и равен 22 шеффелям; из них 16 шеффелей, равные 80 талерам, представляют капитал, затраченный на семена, машины и т. д.; 4 шеффеля, равные 20 талерам, представляют необходимое рабочее время; 2 шеффеля, равные 10 талерам, — прибавочное рабочее время. Капиталист продает каждый шеффель по 5 талеров, по необходимой стоимости шеффеля, и тем не менее он получает на каждый шеффель 10% прибыли, или 1/2 талера, т. е. 15 зильбергрошенов. Отчего получается эта прибыль? Оттого, что капиталист продает все зерно за 22 X 5 талеров вместо 20 X 5. Тот капитал, который он должен затратить, чтобы произвести на 2 шеффеля больше, мы можем принять равным 0, так как эти 2 шеффеля могут целиком сводиться к прибавочному труду, затраченному на более тщательную вспашку земли, на выпалывание сорняков, на внесение в почву органических удобрений, которые, допустим, ничего не стоят капиталисту, и т. д.
[IV—28] Стоимость, содержащаяся в двух добавочных шеффелях, ничего не стоила капиталисту, а потому она образует избыток над его затратами. То обстоятельство, что из этих 22 шеффелей 20 шеффелей капиталист продает за 100 талеров (т. е. за те деньги, которых ему стоило производство этих шеффелей), а 2 шеффеля, которые не стоили ему ничего, но стоимость которых равна содержащемуся в них труду, он продает за 10 талеров, — это для капиталиста то же самое, как если бы он [продавая 20 шеффелей] брал за каждый из этих 20 шеффелей на 15 зильбергрошенов больше того, что он ему стоил (на 10% от 5 талеров, т. е. на 1/2 талера больше). Таким образом, хотя капиталист и наживает 2 талера на проданных рабочему 4 шеффелях, рабочий получает шеффель по его необходимой стоимости. Капиталист наживает на проданных рабочему 4 шеффелях 2 талера только потому, что кроме этих 4 шеффелей он продает еще 18 по той же цене. Если бы [помимо 4 шеффелей, проданных рабочему] капиталист продал только 16 шеффелей, он не нажил бы ничего, так как выручил бы тогда всего 5 X 20, т. е. 100 талеров, затраченный им капитал.