Собрание сочинений. Том 5
Шрифт:
Г-н Ауэрсвальд отвечает, что он должен подождать подробных сообщений.
Итак, спустя целый месяц, т. е. через 31 день после этих событий, г-н Ауэрсвальд еще не имеет подробных сообщений! Замечательный способ управления!
Г-н Бенш делает запрос г-ну Ганземану: предполагает ли он в докладе о бюджете дать обзор управления Seehandlung с 1820 г. и государственным казначейством с 1840 года.
Г-н Ганземан заявляет под громкий смех присутствующих, что сможет дать ответ через неделю!
Г-н Бенш делает второй запрос по поводу поддержки эмиграции со стороны правительства.
Г-н Кюльветтер
Г-н Гребель делает запрос г-ну Шреккенштейну относительно чиновников военного ведомства, которые одновременно являются офицерами ландвера. На время учений ландвера они числятся на действительной службе и тем самым лишают других офицеров ландвера возможности проходить военное обучение. Он предлагает, чтобы эти чиновники были освобождены от службы в ландвере.
Г-н Шреккенштейн отвечает, что он выполнит свой долг и даже рассмотрит этот вопрос.
Г-н Фельдхаус интерпеллирует г-на Шреккенштейна относительно солдат, погибших 18 июня во время похода из Познани в Глогау{72}, и о принятых мерах по наказанию виновных в этом варварстве.
Г-н Шреккенштейн: Этот случай имел место. Рапорт командира полка уже поступил. Рапорт главного командования, которое определило этапы похода, еще не получен. Ввиду этого я пока не могу определенно сказать, был ли нарушен походный порядок. Кроме того, здесь речь идет об обвинении офицера штаба, а такие обвинения всегда тягостны. Надеюсь, что «высокое общее собрание» (!!!) потерпит, пока поступят рапорты.
Г-н Шреккенштейн не характеризует это варварство как варварство, для него вопрос лишь в том, «подчинился ли» соответствующий майор «приказу». И какое значение имеет то, что 18 солдат самым жалким образом, подобно скоту, погибают на большой дороге, если только имеет место подчинение приказу!
Г-н Бенш, который сделал тот же запрос, что и г-н Фельдхаус, указывает: Я беру свой запрос обратно, поскольку он стал излишним, но требую, чтобы г-н военный министр назначил день, когда он даст ответ. Прошло уже три недели со времени этого события, и рапорты давным-давно могли бы уже поступить.
Г-н Шреккенштейн: Не было потеряно ни одной минуты, рапорты главного командования были затребованы немедленно.
Председатель хочет обойти вопрос.
Г-н Бенш: Я только прошу военного министра дать ответ и назначить для этого день.
Председатель: Угодноли г-ну Шреккенштейну…
Г-н Шреккенштейн: Совершенно невозможно предусмотреть, когда это будет сделано.
Г-н Гладбах: Параграф 28 регламента вменяет министрам в обязанность назначать день для ответа. Я также настаиваю на этом.
Председатель: Я еще раз спрашиваю г-на министра.
Г-н Шреккенштейн: Определенный день я назначить не могу.
Г-н Гладбах: Я настаиваю на своем требовании.
Г-н Темме: Я того же мнения.
Председатель: Быть может, г-н министр через две недели…
Г-н Шреккенштейн: Весьма возможно. Как только я установлю, имело ли место подчинение приказу, я дам ответ.
Председатель: Итак, через две недели.
Так г-н военный министр выполняет «свой долг» перед Собранием!
Г-н Гладбах делает еще один запрос министру внутренних дел относительно отстранения
Г-н Кюльветтер даст в высшей степени неудовлетворительный ответ. Дальнейшие замечания г-на Гладбаха, несмотря на мужественный отпор, заглушаются ропотом, криками и шумом на скамьях правых, возмущенных подобной дерзостью.
Предложение г-на Берендса о том, чтобы ландвер, призванный для несения службы внутри страны, подчинить командованию гражданского ополчения, не признается неотложным и поэтому снимается. Затем начинается приятный обмен мнениями по поводу разных ухищрений, связанных с познанской комиссией. Буря запросов и неотложных предложений утихает; подобно легкому дуновению зефира и тихому журчанию ручейка на лугу, замирают последние примиряющие звуки знаменитого заседания 7 июля. Г-н Ганземан удаляется с утешительной мыслью, что шум и крики правых вплели несколько цветов в его терновый венец, а г-н Шреккенштейн самодовольно покручивает ус и бормочет: «Подчиняться приказу!»
Написано Ф. Энгельсом 14 июля 1848 г.
Печатается по тексту газеты
Напечатано в «Neue Rheinische Zeitung» № 45, 15 июля 1848 г.
Перевод с немецкого
На русском языке публикуется впервые
ДЕБАТЫ О ПРЕДЛОЖЕНИИ ЯКОБИ
Кёльн, 17 июля. Снова мы дождались, наконец, «больших дебатов», как выражается г-н Кампгаузен, дебатов, которые продолжались целых два дня.
Тема этих дебатов известна: выдвинутая правительством оговорка относительно немедленного вступления в силу решений Национального собрания и предложение Якоби о признании за Собранием права немедленно, не дожидаясь чьей-либо санкции, принимать решения, имеющие законную силу, но в то же время и о неодобрении постановления Собрания по вопросу о центральной власти[142].
Уже одно то, что прения на эту тему были вообще возможны, вызовет недоумение у других народов. Но мы находимся в стране дубов и лип, и тут ничему не приходится особенно удивляться.
Народ посылает депутатов во Франкфуртское собрание с полномочием провозгласить Собрание верховной властью над всей Германией и всеми ее правительствами; в силу своего, переданного ему народом суверенитета Собрание должно принять решение о конституции Германии.
Но Собрание, вместо немедленного провозглашения своего суверенитета над отдельными германскими государствами и Союзным сеймом, трусливо обходит все вопросы, имеющие к этому отношение, и все время занимает нерешительную, колеблющуюся позицию.
Наконец, оно подходит к решающему вопросу — к назначению временной центральной власти. С виду независимо, а на деле идя на поводу у правительств, воздействующих на него через Гагерна, оно само выбирает заранее указанного ему правительствами имперского регента.
Союзный сейм признает состоявшееся избрание и в известной мере претендует на то, что только своим утверждением он придал этому законную силу.
Тем не менее из Ганновера и даже из Пруссии поступают возражения в форме оговорок, и оговорка Пруссии как раз легла в основу прений 11-го и 12-го.