Собрание сочинений. Том 6. Индийские рассказы. История Гедсбая. Самая удивительная повесть в мире и другие рассказы
Шрифт:
Блайн. Это дурно. Это очень дурно. Бедный маленький Мигги! И хороший малый. Вот что я скажу…
Антони. Что вы скажете?
Блайн. Вот что: если дело обстоит так, как вы говорите… Я даю пятьдесят.
Кертис. Я — пятьдесят.
Мекези. Я — двадцать.
Дун. Ах вы, Крез от юстиции! Я говорю, пятьдесят. Джервойз, что вы скажете? Эй, просыпайтесь!
Джервойз. А? Что такое?
Кертис. Нам от вас нужно сто рупий. Вы холостяк с исполинским доходом, а тут человек в тисках.
Джервойз. Какой человек? Кто-нибудь умер?
Блайн. Нет, но умрёт, если вы не дадите ста рупий. Вот бумага. Вы можете видеть, сколько мы подписали, и завтра Антони пришлёт собирать деньги. Таким образом, не будет никаких хлопот.
Джервойз (пишет). Сто. — Э. М. Д. Готово. (Слабым голосом.)Но это не одна из ваших шуток?
Блайн. Нет, деньги действительно нужны. Антони, на прошлой неделе вы больше всех выиграли в покер и слишком долго ничего не давали собирателю пошлин. Пишите.
Антони. Посмотрим. Три раза — пятьдесят; раз — семьдесят; дважды — двадцать; три раза — двадцать; итак, четыреста двадцать. Это обеспечит ему месяц в горах. Большое вам спасибо, господа. Завтра пошлю человека ко всем вам.
Кертис. Вы должны подстроить так, чтобы он взял деньги, и, конечно, не говорите, кто…
Антони. Ну конечно. Это не годится. Вечером, сидя за чаем, он будет плакать от благодарности.
Блайн. Именно, черт его побери! Ах, Антони, вы ведь всегда делаете вид, будто все знаете. Вы слышали о Гедди?
Антони. Нет. Наконец дело дошло до развода?
Блайн. Хуже. Он жених.
Антони. Неужели? Не может быть!
Блайн. Он жених и женится через несколько недель. Меркин сказал мне об этом за обедом у судьи. Это факт.
Антони. Да что вы? Святой Моисей! Ну и будет же свистопляска!
Кертис. Вы думаете, он бросит полк?
Антони. Ничего я не знаю о полке.
Мекези. Двоеженец он, что ли?
Антони. Может быть. Неужели вы хотите сказать, что все забыли? Или в мире больше милосердия, чем я думал?
Дун. Вы совсем некрасивы, когда стараетесь скрывать тайны. Вы кричите козлом. Объяснитесь.
Антони. Миссис Хериот.
Блайн (после долгого молчания, обращаясь ко всем в комнате). Мне кажется, мы компания идиотов.
Мекези. Пустяки. Это ухаживание
Антони. Малард был для отвода глаз. Подумайте немного. Вспомните прошедший сезон и тогдашние разговоры. Бывал ли Гедди подле какой-нибудь другой женщины?
Кертис. В этом есть доля правды. Действительно, теперь, когда вы говорите об этом, помнится, мы замечали кое-что. Но она в Наини Тале, а он в Симле.
Антони. Ему пришлось отправиться в Симлу, чтобы встретиться с кем-то из своих родственников, кругосветных путешественников… с лицом титулованным… с дядей или тёткой.
Блайн. И в Симле он сделался женихом. Законы не запрещают разлюбить женщину.
Антони. Только мужчина не должен отдаляться от неё, пока он не надоест ей. А Гедди совсем не надоел миссис Хериот.
Кертис. Теперь, может быть, надоел. Два месяца жизни в Наини Тале творят чудеса.
Дун. Удивительная вещь, у некоторых женщин судьба. В центральных областях была одна миссис Доджи, и все влюблённые в неё через некоторое время забывали о ней и женились. В мои дни это вошло в пословицу. Я помню троих, отчаянно преданных ей людей; все они женились.
Кертис. Странно. Ну, я думаю, что мысль об этой миссис Доджи могла заставить их сторониться чужих жён и вселять в них страх перед судом Провидения.
Антони. Конечно, миссис Хериот страшит Гедди больше, чем суд Провидения.
Блайн. Если так, глуп окажется он, если встретится с ней лицом к лицу. Конечно, он будет сидеть в Симле.
Антони. Я не удивлюсь, если Гедди отправится в Наини для объяснений; от него всего можно ждать… от неё и подавно…
Дун. Почему вы с такой уверенностью говорите о ней?
Антони. primum tempum. Гедди был её первой страстью, а женщина не позволяет первому предмету своей страсти уйти от неё, не осыпав его укорами. Она оправдывает себя в собственных глазах клятвами, что их любовь — любовь навеки. Итак…
Блайн. Итак, мы сидим здесь, хотя уже второй час ночи, и сплетничаем, точно компания старух. Это ваша вина, Антони. До вашего появления мы были вполне почтенны. Идите спать. Я ушёл. Спокойной ночи!
Кертис. Второй час? Третий, а вот и кхит (слуга), который идёт за штрафом. Благое небо! Две, три, четыре, пять рупий за удовольствие поговорить о том, что бедная дурочка-женщина не лучше, чем следовало ожидать. Мне стыдно. Идите, ложитесь, вы, клеветники. И если завтра меня отправят в Беору, приготовьтесь услышать, что я умер, не успев уплатить моих карточных долгов.