Собрание сочинений. Том 6

Дойл Артур Конан

— Вполне, сударыня, вы очень щедры.

— И помните, мистер Спринг, я выбираю вас не потому, что вы самый лучший боксер — на сей счет существуют два мнения, — а потому, что вы порядочный человек, как мне дали понять, и вам можно довериться. Да, условия матча должны остаться в секрете.

— Понимаю. Буду молчать.

— Это частный матч. И ничего больше. Тренировку вы начнете завтра.

— Слушаюсь, сударыня.

— Я просила бы мистера Крибба тренировать вас.

— С удовольствием, но, с вашего позволения, сударыня, разве

он ничего не получит, если проиграет схватку?

Лицо женщины исказилось, ее кулаки сжались.

— Ни единого пенни! Ни единого пенни, если проиграет! — воскликнула она. — Он не может… не смеет проиграть!

— Ну что ж, сударыня, я никогда не слышал о подобных условиях. Но я сижу на мели, а беднякам выбирать не приходится. Я сделаю все, как вы сказали. Буду тренироваться, пока вы не скажете «хватит», а потом драться там, где вы прикажете. Надеюсь, схватка состоится на большом ринге?

— Да, — ответила она, — ринг будет большой.

— И далеко от Лондона?

— В пределах ста миль. Что вас еще интересует? Мне пора ехать.

— Я хотел бы спросить, сударыня, — озабоченно сказал Крибб, — смогу ли я быть его секундантом? Я помогал ему в двух последних боях.

— Нет! — резко ответила женщина.

Она молча повернулась и вышла из комнаты, закрыв за собой дверь. Через несколько мгновений ее изящная карета промчалась мимо окна, свернула на оживленный Хеймаркет и вскоре затерялась в потоке уличного движения.

Боксеры молча посмотрели друг на друга.

— Ну-с, черт побери, это, пожалуй, почище любого петушиного боя! — воскликнул наконец Крибб. — Во всяком случае, пять фунтов у нас в кармане, мой мальчик. Однако как все странно!

После недолгого обсуждения было решено, что Том Спринг будет жить и тренироваться в таверне «Замок», в Хемпстед-Хите, с тем чтобы Крибб мог приезжать туда и наблюдать за ним. На следующий день Том перебрался в «Замок», захватив с собой гири, гантели и скакалку, и сразу приступил к тренировкам, чтобы как можно скорее войти в форму. Однако и ему и его добродушному тренеру трудно было заставить себя серьезно относиться к делу.

— Очень скучаю по табачку, отец, — заметил молодой боксер в конце третьего дня, когда они присели отдохнуть после упражнений. — Право, ничего со мной не случится, если выкурю трубочку.

— Знаешь, мой мальчик, вообще-то это против моих правил, но вот тебе табак и трубка. Честное слово, я не могу себе представить, что сказал бы капитан Барклей из Юри, если бы увидел боксера, который курит во время тренировки! Вот уж он не давал спуска! Он заставил меня сбросить сорок с лишним фунтов, когда тренировал ко второму матчу с Черным.

Спринг закурил и, окружив себя облаком голубого дыма, откинулся на спинку скамейки.

— Вам, отец, было легко соблюдать строгий режим. Вы знали, что вам предстоит. Вы знали место, время, противника. Вы знали, что, когда через месяц выйдете на ринг, в зале

будет десять тысяч болельщиков и что они поставили на обоих противников, может, сотню тысяч фунтов. Вы знали, с кем вам придется схватиться и как действовать, чтобы победить. У меня же все иначе. Думаю, это чисто женский каприз и все кончится ничем. Если бы я был уверен, что дело предстоит серьезное, я бы скорее сломал трубку, чем закурил.

Том Крибб озадаченно поскреб затылок.

— Я и сам ничего не понимаю, мой мальчик, кроме одного: платит она прилично. А вообще, если здраво рассудить, кто из лучших боксеров-профессионалов может выстоять против тебя ну хоть полчаса? Уж только не Стрингер, ты его уже побеждал. Купер? Но он сейчас в Ньюкасле. Ричмонда ты сможешь побить, даже не снимая пиджака. Гэсман весит меньше ста семидесяти фунтов. Если еще Билл Нит из Бристоля. Так оно и есть, мой мальчик! Пожалуй, дама решила выпустить против тебя Гэсмана или Билла Нита.

— Но тогда почему не сказать прямо? Я бы постарался получше подготовиться к встрече с Гэсманом, а тем более с Биллом Нитом. Но, черт побери, не могу я тренироваться по-настоящему, не зная, кого увижу перед собой на ринге.

Внезапно беседа боксеров была прервана. Открылась дверь, и в комнату вошла дама. При виде боксеров ее смуглое, красивое лицо вспыхнуло гневом. Она посмотрела на них с таким презрением, что оба с виноватым видом вскочили на ноги. Так они и стояли, потупив глаза и переминаясь с ноги на ногу, словно два огромных провинившихся пса перед раздраженной хозяйкой. Длинные трубки все еще дымились у них в руках.

— Так! — наконец проговорила она, яростно топнув. — И это называется тренировкой!

— Мы очень сожалеем, сударыня, — сконфуженно сказал Крибб. — Я не думал… Я ни на секунду не предполагал…

— Что я приеду проверить, не напрасно ли плачу вам? Конечно, этого вы не предполагали. — Она резко повернулась к Тому Спринту. — Болван! Вас побьют, и тем все кончится.

Юноша сердито посмотрел на нее.

— Я попросил бы вас обойтись без брани, сударыня. У меня тоже есть самолюбие. Согласен, курить во время тренировки — самое последнее дело. Вот перед вашим приходом я и говорил Тому Криббу, что если бы вы не относились к нам, как к детям, а сказали бы, где и с кем мне придется драться, я бы сумел взять себя в руки.

— Что верно, то верно, сударыня, — подтвердил чемпион. — Я уверен, что это будет либо Гэсман, либо Билл Нит. Ведь никого другого нет. Так что вы только намекните, и я обещаю, что к нужному дню наш парень будет в самой отличной форме.

Дама презрительно усмехнулась.

— По-вашему, боксировать могут только те, кто зарабатывает на жизнь кулаками?

— Бог мой, так, значит, речь идет о любителе? — воскликнул изумленный Крибб. — Но не можете же вы, в самом деле, требовать от Тома Спринга, чтобы он тренировался три недели для схватки с каким-то аристократом-любителем!