Собрание сочинений. Том 8

Энгельс Фридрих

На заседании палаты общин 1 марта произошел весьма характерный инцидент. Было объявлено, что депутаты от Бриджнорта и Блэкберна избраны при помощи подкупа, а потому их избрание является незаконным. Тогда сэр Дж. Шелли предложил, чтобы улики, предъявленные комиссиям обоих этих округов, были переданы на рассмотрение палаты и чтобы предписание о перевыборах было дано не ранее, чем 4 апреля. Достопочтенный баронет сэр Дж. Троллоп, заметив по этому поводу, «что назначено уже четырнадцать комиссий для расследования случаев коррупции в мелких избирательных округах и что надо назначить еще пятьдесят новых комиссий», высказался о том, как трудно найти достаточное количество членов парламента для составления, с одной стороны, арбитражных комиссий, решающих вопрос о выборах, законность

которых оспаривается, и, с другой стороны, комиссий для текущих дел палаты. Если несколько глубже разобраться в тех основах, на которых покоится сама палата, неизбежно приходишь к выводу, что ее ждет крах и что парламентская машина должна полностью застопориться.

В своем последнем памфлете, а также в своих торжественных обращениях на конгрессе мира в Манчестере [371] и на митингах в пользу реформы образования, г-н Кобден не мог отказать себе в удовольствии обрушиться с упреками на прессу. Вся пресса отплатила ему той же монетой, но наиболее сильный удар нанес ему «Англичанин» {Ричардс. Ред.}, чьи статьи о Луи-Наполеоне во время coup d'etat {государственного переворота. Ред.} вызвали столь большую сенсацию [372] и который с тех пор обратил свое оружие против шелковых баронов п хлопчатобумажных лордов. Он заканчивает свое письмо, адресованное Кобдену, следующей язвительной характеристикой этого оракула из Западного Райдинга.

371

См. примечание 341.

372

Имеются в виду опубликованные в газете «Times» в период с декабря 1851 по ноябрь 1852 г. статьи английского журналиста Ричардса, печатавшегося под псевдонимом «Англичанин».

«Упоенный и выведенный из душевного равновесия всего лишь одним-единственным успехом, он готов был бы стать популярным автократом. Пророк клики, неугомонный в своей агитации, жадный до славы, нетерпимый к какой-либо оппозиции, своенравный, не считающийся с логикой и впадающий в утопизм, упрямый в достижении цели, заносчивый в обращении, жаждущий ссор проповедник мира и желчный прозелит всеобщего братства, приверженец деспотических догм со словом «свобода» на устах, он приходит в неистовство, когда пресса не дает себя запугать или обмануть; он хотел бы оскопить прессу, лишив ее влияния, интеллектуальной силы и независимости; он хотел бы низвести профессию высокообразованных джентльменов до уровня ремесла шайки наемных писак с тем, чтобы самому быть их единственным лидером».

Написано К. Марксом 4 марта 1853 г.

Напечатано в газете «New-York Daily Tribune» № 3722, 22 марта 1853 г. и в сокращенном виде в газете «The People's Paper» № 50, 16 апреля.1853 г.

Печатается по тексту газеты «New-York Daily Tribune», сверенному с текстом газеты «The People's Paper»

Перевод с английского

Подпись: Карл Маркс

К. МАРКС

КОШУТ И МАДЗИНИ. — ПРОИСКИ ПРУССКОГО ПРАВИТЕЛЬСТВА. — ТОРГОВЫЙ ДОГОВОР МЕЖДУ АВСТРИЕЙ И ПРУССИЕЙ. — «TIMES» И ЭМИГРАНТЫ [373]

Лондон, пятница, 18 марта 1853 г.

Сегодня парламент прерывает свои заседания до 4 апреля по случаю пасхальных каникул.

В одной из прежних статей я сообщал в соответствии с общепринятой версией, что жена Либени была в Пеште подвергнута австрийцами порке [374] . Впоследствии я установил, что он

никогда не был женат; равным образом оказался совершенно необоснованным и другой циркулировавший в лондонской прессе слух, будто бы он пытался отомстить за своего отца, обиженного австрийцами. Он действовал исключительно под влиянием политических мотивов и до последней минуты сохранил твердость духа и вел себя, как герой.

373

Заглавие статьи дано Институтом марксизма-ленинизма при ЦК КПСС.

374

Факты, на которые ссылается Маркс, приводились, вероятно, в упомянутой Марксом и не дошедшей до нас статье от 1 марта 1853 года (см. примечание 367).

Еще до получения настоящей статьи вы из английских газет узнаете ответ Кошута на заявление Мадзини. Я, с своей стороны, полагаю, что Кошут еще больше ухудшил свое и без того плохое положение. Противоречие между его первым заявлением в последним настолько очевидно, что мне нет надобности подробно доказывать это. Помимо того и в языке обоих документов обнаруживается различие, вызывающее неприятное чувство: первый написан гиперболическим языком восточного пророка, второй — казуистическим судейским стилем адвоката.

Друзья Мадзини утверждают теперь в один голос, что миланское восстание было навязано ему и его товарищам обстоятельствами, над которыми они были не властны. Но, с одной стороны, в силу самой природы заговоров им свойственны преждевременные вспышки — либо вследствие измены, либо в результате случая. С другой стороны, если вы в течение трех лет кричите: действовать, действовать, действовать, и весь ваш революционный словарь ограничивается одним словом «восстание», то нельзя рассчитывать, что у вас хватит авторитета продиктовать в любой момент: восстания не должно быть. Как бы то ни было, жестокость австрийцев превратила миланскую неудачу в настоящее начало национальной революции. Послушаем, например, сегодняшнее сообщение хорошо осведомленного органа лорда Пальмерстона «Morning Post»:

«Народ Неаполя ждет движения, которое наверняка вспыхнет в Австрийской империи. Тогда восстанет вся Италия от границ Пьемонта до Сицилии, и произойдут ужасные бедствия. Итальянские войска разбегутся, так называемые швейцарские солдаты, набранные со времени революции 1848 г., не спасут итальянских государей. Италия идет навстречу невероятной республике. Таков будет, несомненно, ближайший акт драмы, начавшейся в 1848 году. Дипломатия исчерпала все свои силы в борьбе за итальянских государей».

Аурелио Саффи, подписавший прокламацию Мадзини и совершивший поездку по Италии перед восстанием, открыто признает в письме, адресованном в «Daily News», что «высшие классы погрузились в апатию, равнодушие или отчаяние» и что только «народ Милана», пролетариат,

«лишенный руководства и предоставленный своим собственным инстинктам, сохранил перед лицом деспотизма австрийских проконсулов и судебных убийств, совершаемых военными судами, веру в будущее родины и единодушно готовился к мести».

Итак, большим прогрессом для партии Мадзини является то, что она, наконец, убедилась, что даже в национальных восстаниях против чужеземного деспотизма имеет место такая вещь, как классовые различия, и не от высших классов можно ожидать в наше время революционного движения. Может быть, сторонники Мадзини сделают еще шаг вперед и проникнутся сознанием, что им самим надо серьезно заняться материальным положением сельского населения Италии, если они хотят встретить отклик на свой лозунг «Dio e popolo» {«Бог и народ». Ред.}. В будущем я намерен подробно обрисовать те материальные условия, в которых живет подавляющее большинство сельских жителей этой страны, — условия, которые до настоящего времени делают их если не реакционными, то, по крайней мере, равнодушными к национальной борьбе Италии.