Собрание сочинений. В 4-х т. Т.3. Питкернское преступление
Шрифт:
Однако, желая подражать королю, а в особенности получить ружья и патроны, весь остров крестился.
В два дня крестилось три тысячи жителей Муреа.
Чтобы ускорить дело, проповедники поставили на возвышении бочки с соленой водой и, вооружившись подобием метлы из листьев кокосовой пальмы, окропляли этой первобытной кропильницей затылки неофитов, проходивших мимо партиями от восьми до десяти человек зараз.
Умнее всех оказались жрецы сверженных богов; привыкнув питаться приношениями, они возымели гениальную мысль; чтобы спасти свое пропитание, бедняки просили у миссионеров позволить им служить новому Богу. Последние поняли все выгоды этого союза
Вот каким образом водворилось в Океании христианство, но можно положительно сказать, что это была одна пустая формальность. В сущности туземцы остались так же равнодушны к новой вере, как были равнодушны к той, которую оставили. Впрочем, почтенные проповедники достигли того, чего желали, то есть возможности мирно торговать на этих островах и посылать в Лондон громадные грузы перламутра, жемчуга и кокосового масла. Они мирно пользовались этой привилегией до того дня, пока католические миссии, завидуя их успеху, в свою очередь не выступили на сцену.
Между тем Помаре обучал своих людей обращаться с оружием, которое ему дали, и ждал удобного случая напасть на Таити.
Как раз в это время с Таити приехали два вождя, предлагая Помаре возвратиться на этот остров, ставший жертвой анархии, и снова овладеть своими древними правами. В наступившем кризисе все партии одинаково желали его возвращения. Со времени его изгнания остров действительно стал жертвой самых ужасных беспорядков. Вместо того чтобы хоть как-нибудь упорядочить управление завоеванными местностями, вожди только и знали, что грабили.
Все полевые работы были заброшены, и население принялось с азартом за дистиллирование корня ти (dracona terminalis), который давал спирт. Весь остров превратился в обширную дистиллировальную мастерскую, и дикари проводили все свое время в том, что напивались; потом, когда им надоедало пить, они приходили в дикую ярость, бросались один на другого и поднимали резню прямо тут же, на месте их кровавых оргий.
Помаре, слушая все эти подробности, подумал, что настало время возвратиться, не боясь сопротивления, и действительно, он встретил очень мало препятствий; но, желая прекратить беспорядки, царившие на всем острове, он был принужден в результате всеобщего восстания еще раз скрыться на Муреа и даже чуть было не был убит в то время, когда садился в пирогу. С ним не было его воинов с Муреа, которых он не хотел приводить в соприкосновение с таитянами, боясь, что последние заразят их пьянством, и Помаре уехал с твердым намерением огнем и мечом уничтожить это гнездо возмущения. Заговорщики, в ярости, что Помаре ушел из их рук, начали обвинять друг друга в измене и от слова скоро перешли к делу.
Жители Атагуру, вечные враги Пори-Уну, живущих на северо-западе острова, напали на них, разбили войско и истребили их вождей и лучших воинов.
Тогда появились жители полуострова Терану и, объявив себя на стороне победителей, начали грабить вслед за ними. Так что скоро богатейшие округа, Таити и Фаа, долины Фаатагуа, Матаваи и Вапайамо превратились в места скорби и нищеты; когда все было уничтожено или разрушено, когда не осталось более ни людей, ни хижин, победители стали спорить о добыче и, не будучи в состоянии сговориться, подрались между собой.
Помаре нашел этот момент подходящим для того, чтобы снова вмешаться; он высадился на Таити с тремястами воинов, хорошо вооруженных, а главное, хорошо дисциплинированных, и, чтобы показать
Едва окончились эти приготовления, как со стороны Норэ, явился большой отряд хорошо вооруженных таитян, горя желанием сразиться с небольшой кучкой воинов Помаре; с другой стороны, через Атагуру, многочисленные банды воинов, с распущенным знаменем Оро, приготовились поставить короля между двух огней.
Но Помаре не растерялся; он разделил свой отряд на три колонны, которыми командовали знаменитые воины Ануа, Упа-Пару и Гитоти. Небольшой же резерв находился под командой Машне и его жены Помаре-вахине, одетой в хорошую кольчугу из ромага и вооруженной мушкетом и пикой.
Начался бой. Особенно ужасна была первая схватка, в которой весь авангард Помаре был смят. Множество лучших воинов, составлявших его, были выведены из строя. Упа-Пару спасся, оставив в руках врагов клочки своего передника.
Тогда по приказанию Помаре оставшиеся колонны отступили к резерву. Тут началась упорная битва. Скоро у солдат истощился весь запас патронов, и они взялись за холодное оружие.
Среди всех сражавшихся Помаре выделялся своим ростом, храбростью и силой ударов, но и он уступил бы перед численным превосходством, как вдруг, испустив свой воинственный клич, он бросился с горстью верных воинов в самую гущу боя; после этого условного сигнала заговорила пушка Джо; искусно брошенная бомба вдруг разорвалась в задних рядах неприятеля и произвела страшный беспорядок; в то же время сидевшие в засаде бросились во фланг таитянам и заставили последних отступить.
Тота, предводитель инсургентов, пал пораженный копьем; это увидели его воины и бросились к нему.
— Отомстите лучше за меня! — закричал он им.
Таитяне, несмотря на потерю нескольких вождей, сделали последнюю попытку, но две новых бомбы, ловко брошенные в них Джо, произвели в их рядах такую панику, что они начали рассыпаться на мелкие отряды и бросились бежать.
Солдаты Помаре хотели преследовать беглецов, но король, как человек ловкий, понял, что для окончательного утверждения его власти над островом, будет лучше не возбуждать против себя народ; поэтому он остановил своих воинов, которые, будучи отлично дисциплинированы, безропотно повиновались. Он велел подобрать раненых и оказывать одинаковую помощь как своим, так и чужим воинам.
Тело Тоты велел похоронить со всеми почестями, относящимися к его сану, и вместо того, чтобы, по обычаю, конфисковать его имущество, он отдал его сыну.
Затем он объявил всеобщую амнистию и послал вглубь страны членов своего семейства с обещанием, что все вожди, которые немедленно изъявят покорность, получат полное прощение.
Все поспешили воспользоваться добрым расположением короля, и результатом победы и ловких действий было то, что Помаре окончательно утвердился на троне. Но его планы были гораздо шире: он мечтал объединить под своим скипетром архипелаг Туамоту, острова Кука, Борабора, Раиатеа и др., точно так, же, как острова Маркизские, Тонга и архипелаг Мореплавателей. Он мечтал уже о том, что у него будет целый флот, построенный в Европе, и что сам он будет править всеми островами Океании.