Собрание стихотворений 1934-1953
Шрифт:
В глубинах сердца так суров:
Раскручиванье непогоды в венах
Всю влажность иссушает разом.
Ночь превратится в день, а червяков
Сожгут бесчисленные солнца крови.
Процесс, в глазу начавшийся, пророчит
Окостененье, слепоту. Из лона
Исходит смерть, по мере выхожденья
Оттуда жизни…
Тьма в непогоду глаз – неотделима
От света их. Так монотонно море
С
А семя, из которого растет
Лес лона, по вине безветрий сонных
Иссохло и пропало…
А непогода в мышцах и костях
То вдруг дождливая, то вновь сухая,
Невольно будит мысль о мертвецах,
О призраках, что мечутся, мелькая
Перед глазами…
Непогода в мире
Столкнет к лицу лицом
Фантомы. И малыш, которого любили,
В их тень двойную погружен. Луну
Вдувает в солнце непогодой черной,
Задергивающей наши шторы – поры,
И сердце возвращает наших мертвых…
5. ПОКА НЕ ПОСТУЧАЛСЯ В ПЛОТЬ Я
Пока не постучался в плоть я,
Был я аморфен, как вода,
Та, что у моего порога
Сформировала Иордан.
Руками жидкости в утробу
Я занесён на тот причал –
Таинственный племянник Мнеты
Сестры Отца, конец начал
Всех… – Был я глух к весне и лету,
Не знал ни солнца, ни луны.
Ни их имен: ведь я был – «это»:
Как след расплывшейся волны,
Как молоток дождя, которым
Отец взмахнул, скопленьем звезд
Свинцовых, собственным мотором
Туда заброшенным, пророс.
Я знал, что весть зимы бывает
Весельем, кинутым снежком,
А ветер, что во мне взвывает,
Он был влюблен в мою сестру,
Росою адской брызнул ветер,
Гоня по венам Рождество:
Еще не зачат я – но понял,
Что день от ночи отличим.
Еще не зачатый, на дыбе
Снов, знал я: лилии моих
Костей раскрылись и могли бы
Овеществить сложнейший шифр
Живого. Смертность платит плоть
За переход черты, где – Крест,
Костер, и печень Прометея,
И, как колючий хаос звезд –
Терновые переплетенья
В монады скрученных мозгов
Познали Вод и Слов смешенье,
И как бежит по венам кровь.
И жажду ощутило горло,
И сердце знало: есть любовь,
И голод брюха есть, и голод
Еще
Пока все не сгниет,
То было
Предмыслью о грядущей тьме:
Ведь смерть так явственно сквозила
В ошибках, в памяти, в дерьме,
А время подгоняло плетью
Всю сущность смертную, всю дурь:
Тонуть ли в море, жить ли, плыть ли
С толпой соленых авантюр?
В приливах, берега лишенных,
Я был богат, я богател,
И днями вин неразведенных
Весь устремлялся за предел!
Я сын людской, сын духа тоже,
Но так не стал аж до конца
Ни тем, ни тем: как плеть по коже
Меня хлестнула смерть отца.
Я смертен как порог молчанья:
Не зря холодные уста
Несли отцу в конце дыханья
Весть смерти от его Христа!
И ты, пред алтарем склоненный,
Ты пожалей в молитве тех,
Кто дух, чудесно воплощенный,
В плоть одевает, как в доспех,
И сколько раз опять – безмерно! –
Ее утробу предал Он
Тем, что от сущности бессмертной
Обычный смертный был рожден…
6. ТА СИЛА, ЧТО ЦВЕТЫ СКОЗЬ ЗЕЛЕНЬ ПОДОЖЖЕТ
Та сила, что цветы сквозь зелень подожжет
Творит и зелень юности моей.
Она и корни всех деревьев оборвет,
Да и меня разрушить норовит.
Ну, как я розе, согнутой ветрами,
Скажу, что та же лихорадка ветра
И мне сгибает юность? –
Ведь немота моя не разрешит!
Та сила, что сквозь скалы воду гонит,
Она же гонит красный мой поток,
Она ручьи живые иссушает, –
И речки вен как воск застынут, дайте срок!
Но как мой голос венам сообщит,
Что горные ручьи все тот же рот
Сосет?… Ведь немота не разрешит!
Рука, творящая в пруду водоворот,
Пески размешивающая в пустынях,
Она же крепко держит против ветра
Мой саван, парус мой, – и мачта не дрожит
Но как могу я палачу сказать,
Что и его скелет из моего же праха
Сформован?… Немота не разрешит!
А губы времени присасываются к фонтану.
И скапливается в лужицах любовь.
Сочится кровь, затягивает раны
Любви... Но как я шторму расскажу,
Что стрелки времени уже промчались
По циферблату звезд?… Ведь немота…
И я не в силах рассказать могиле