Собрание стихотворений и поэм

Гамзатов Расул Гамзатович

ИЗ СТИХОВ О ГРУЗИИ

ЛЕКИ

Дочери Ираклия Абашидзе

Позади остались реки, Гор заснеженных хребты. В дом к тебе явился леки, Отчего ж не плачешь ты?

Иль тебе в кругу домашних Целый вечер напролет О моих набегах страшных Мама песен не поет?

Иль отец дочурке малой Не рассказывал в тоске, Что разбойник я бывалый И живу невдалеке?

Что держу, ему на зависть, Полудикого коня… Знай, в краю твоем боялись Даже взрослые меня.

Мной пугали в давнем веке Малышей своих они: «Спи,

не то прискачет леки, Баю-баюшки. Усни!..»

У развалин старых башен Вьются стаи голубей. Никому теперь не страшен Леки в Грузин твоей.

Родилась ты ясноокой, И тебя в твоих горах Я, как звездочку, высоко Поднимаю на руках.

На меня ты смотришь смело. Хочешь, сядем у реки? Из цветов я неумело Для тебя сплету венки.

День прошел. У перевала Ходит месяц в облаках. И спокойно задремала Ты у гостя на руках.

По ущельям мчатся реки. И тебе в твоем краю Напевает добрый леки: «Баю-баюшки-баю».

НАНА ГВИНЕПАДЗЕ

Дорогая Нана Гвинепадзе, Чуден твой Тбилиси в самом деле, Но хочу я нынче любоваться Не красой проспекта Руставели.

Дорогая Нана Гвинепадзе, Что мне стены в шрамах да бойницах, Я хочу сегодня любоваться Звездами, что прячешь ты в ресницах.

Может, в них и кроется причина, Почему с дружиною нередко В Грузию тянуло Ражбадина – Моего неласкового предка?

Разве мог он, дикий, хромоногий, Дома тихой жизнью наслаждаться, Если через горные пороги Можно было до тебя добраться?

Опершись на кованое стремя, Облаков папахою касаясь, Я б и сам, наверно, в это время Увозил трепещущих красавиц.

В седлах ясноокие подарки Привозили прадеды с собою. Может, потому теперь аварки Славятся грузинской красотою!

НАД АЛАЗАНЬЮ

Я прошел над Алазанью… Н. Тихонов

И я прошел над Алазанью. Над ней, поднявшись со скалы, В дозоре утреннею ранью Парили горные орлы.

Они назад меня не звали И не пророчили беду, Шел без ружья и без печали Я, распевая на ходу.

Как в старину, река летела За тенью птичьего крыла, Но не от крови багровела – Заря на грудь ее легла.

Проснулся лес на дальнем склоне. И над волною наклонясь, Я взял зарю в свои ладони, Умыл лицо не торопясь.

И где река, в долину вклинясь, Чуть изгибалась на бегу, Мне повстречался кахетинец, Косивший травы на лугу.

Был на Ираклия Второго Похож он чем-то, но ко мне Идущее от сердца слово Уже домчалось в тишине.

И улыбнулись мы друг другу, Не помня дедовских обид. Пусть лучше ходит рог по кругу И дружба сердце озарит.

Я любовался Алазанью. И утро, тьме наперекор, К реке нетрепетною ланью Спустилось с дагестанских гор.

ГРУЗИНСКИМ ДЕВУШКАМ

Могу поклясться именем поэта, Что на манер восточный не хитрю, Ведь я сейчас – прошу учесть вас это –

Не за столом грузинским говорю.

Известен всем того стола обычай: Поднявший тост имеет все права На то, чтобы слегка преувеличить, – Лишь выбирай пообразней слова.

Но я в стихах так действовать не в силах. О девушки грузинские, не лгу, Что вас, очаровательных и милых. Я позабыть в разлуке не могу.

Зачем у вас так много цинандали Мужчины пьют? Их не пойму вовек. Меня лишь ваши очи опьяняли, А за столом я стойкий человек.

Хоть дикарем меня вы назовите, Хоть пожелайте мне упасть с горы, Но я бы вас, уж вы меня простите, Не выпустил из дома без чадры.

Ей-богу, не шучу я. В самом деле, Завидно мне, что вновь одной из вас Счастливец на проспекте Руставели Свидание назначил в этот час.

Припомнив стародавние обиды, Вы нынче отомстили мне сполна За то, что вас аварские мюриды В седые увозили времена.

Как вы со мной жестоко поступили: Без боя, обаянием одним, Мгновенно сердце бедное пленили И сделали заложником своим.

Но чтобы мне не лопнуть от досады И не лишиться разума совсем, Одену вас я в горские наряды, Назначу героинями поэм.

В ущельях познакомлю с родниками, Ведя тропинкой, что узка, как нить, И будете вы жить над облаками И в дымных саклях замуж выходить.

В поэмах тех узнают вас грузины, Но – верю – не обидятся в душе И не найдут достаточной причины, Чтоб обвинить аварца в грабеже.

Пусть продолжают думать на досуге, Что на заре глубокой старины Им были за особые заслуги Волшебные создания даны.

Искрятся звезды над вершиной горной. О девушки грузинские, не лгу: Я пленник ваш, я ваш слуга покорный, Живущий на каспийском берегу.

Мне ваши косы видятся тугие, Мне ваши речи нежные слышны. Но все, что я сказал вам, дорогие, Держите в тайне от моей жены!

*

Прыгнув в поезд с перрона ночного, Укатить бы мне в Грузию снова. В первый день, как положено другу, Я попал бы к Ираклию в дом. И стихи мы читали б по кругу: Я – вначале, Ираклий – потом.

Вслед за первым день новый – не так ли? – Озарил бы в полнеба восток. И поэтов бы кликнул Ираклий, Чтобы с ними я встретиться мог.

Обнял всех бы, я им не кунак ли? Через сутки залез бы в вагон, И меня провожал бы Ираклий, Передав Дагестану поклон.

Все дела мне хотелось бы снова Суток на трое вдруг позабыть, Прыгнуть в поезд с перрона ночного И в Тбилиси к друзьям укатить.

ЗЕМЛЯ МОЯ

ГОРЦЫ

Радость скрыть они умеют, Если только это надо. Скорбь и горе не унизят: Не затмят слезами взгляда. И в душе их даже время Пламя страсти не остудит, – Это гор моих высоких Нестареющие люди.