Собрание стихотворений и поэм
Шрифт:
Их трое ничтожных по сути своей, Но чем бесталанней они, тем страшней. Их трое. Хотят они упряжь держать. А двигаться… Двигаться могут и вспять.
Три символа. Притчу начнем со свиньи. Являя все низкие свойства свои, Лежит она в луже, в помоях урчит. Коль что не по ней, без конца верещит.
Тем временем в притчу вползает змея. Она, и коварство и злобу тая, Извилистой тропкой скользить норовит, Почти не слышна, но язык ядовит.
И третья… На вид безобидна она, Но редкою глупостью наделена, Шумлив
Спросили свинью, отчего нечиста, Измазана от пятачка до хвоста. И хрюкнула чушка, в тени развалясь: – Миф издавна грязен. Я выбрала грязь…
Спросили змею, отчего она зла, Зачем по тропинке кривой приползла. На это в ответ прошипела змея: – Извилиста жизнь. Извиваюсь и я.
А курица просто клевала зерно, Да ей и вопрос-то понять не дано. Заладила, глупая: – Я хоть куда! Куд-куд-куд-кудах! Куд-куда, куд-куда…
Визжанье, шипенье, кудахтанье вдруг Слились, заглушая все звуки вокруг. Коварство и хамство и глупость опять Втроем поспешили себя оправдать: – Настал возвышения нашего час. Ведь люди порой превращаются в нас.
А нелюдям легче до цели дойти, Крутнуть колесо, оказаться в чести. О, мандала!.. Вьется дорожная пыль. Печальная сказка. Жестокая быль.
4
Мандала… На вечной той орбите Устремленья не всегда равны. Трудолюба радуют открытья, Краснобая – званья и чины.
Мастер, делом непрестанно занят, Не всегда горазд на словеса. Прохиндей хвастливо барабанит, Словно он создатель колеса.
Рвется бездарь к ложному величью. У коварства – происки свои. Вновь слышны, как в стародавней притче, Визг свиньи, шипение змеи.
Колесо, безудержно вращаясь, На своем пути встречает вновь Радость и печаль, восторг и зависть, Страх и смелость, ярость и любовь.
…Ну а я-то сам к чему приучен? Делу равен мой аварский стих? Право, я не хуже и не лучше Многих современников моих.
Сын своих родителей ушедших И родитель взрослых дочерей, О разлуках думаю и встречах, О недальней старости своей.
Знаю, мне, как смертному любому, Предназначен свой житейский срок, И гляжу на этот мир с любовью, Содрогаюсь от его тревог.
Все я помню – юных лет горенье, Дни недуга, исцеленья миг. Ощутил я высоту паренья, Пустоту бескрылых дней постиг.
Был я и счастливым и несчастным, Но всегда стремился к одному – Стать к деяньям родины причастным, Нужным стать аулу своему.
И к земным красотам приобщиться Я пытаюсь, по тропе идя, Стать песчинкой, снежною крупицей, Бликом солнца, капелькой дождя.
А еще надеюсь не однажды Словом и поступком дать ответ Нелюдям, что вставить палки жаждут В колесо быстротекущих лет.
5
Крупицы быта, были и легенды, Картины
Вновь занавес взвивается над сценой, Где весь я на свету и на виду, Где разговор прямой и откровенный Я с вами и с самим собой веду.
Не ведая усталости и лени, Я тут и композитор и поэт. Вращается пластинка размышлений, Как мандала… Конца ей тоже нет.
Я мать однажды попросил ответить, В чем жизни назначение и цель? И, просияв, она сказала: – Дети! Всего дороже в доме колыбель.
Отец изрек, подумав: – Мирный пламень В домашнем очаге всего святей. Его, дерзнув поссориться с богами, Нам даровал бессмертный Прометей.
А мельник, весь покрыт мучною пылью, Своею мыслью поделиться рад: – Стремление к земному изобилью, Наш хлеб насущный – выше нет наград.
Абуталиба я спросил, поэта, И заиграл он тихо на зурне. Потом сказал: – Простая песня эта Всего нужней, всего милее мне.
– В чем жизни суть, не скажешь ли, приятель? Не размышляя, весельчак сосед Привлек жену-красавицу в объятья. – Тебе, Расул, понятен мой ответ?
Взметнулся тамада: – Какое благо, Беседуя с друзьями, пить вино! Да здравствует живительная влага, Которой насладиться нам дано!
(Без ханжества и фальши подтвердим мы Его слова. И тост произнесем. Но, чувство меры, ты необходимо В застолии. Как, впрочем, и во всем.)
– В чем жизни суть? – я спрашиваю многих. По-разному об этом говорят. Одним нужны далекие дороги, Другим взрастить бы у крылечка сад.
Для моряка всего прекрасней море, Для живописца – Моны Лизы лик. Что ж, каждый прав. Признанье не оспоришь. А свет многообразен и велик.
Я собеседникам желаю счастья, Близки мне мысли их и голоса. Сливаясь вместе, личные пристрастья Дают толчок вращенью колеса.
«Мир вам! Салам алейкум!» – в дом вхожу я. Хозяева в ответ: «Мир и тебе!» Мир всем! Усвоить истину такую – Вот главное в любой людской судьбе.
6
Луч прощальный вспыхнул, опаляя Эвереста снежное плечо, В облака оделись Гималаи, Но струна не замерла еще.
Три гряды – чем далее, тем выше Мощное нагроможденье скал. Человечества крутая крыша, Государство дальнее – Непал.
Предаюсь нелегким размышленьям, Продолжаю давний разговор. Сквозь века по этим трем ступеням Ты восходишь, королевство гор.
Словно странник, что блуждает слепо, Путь по звездам пробуя найти, Так и ты, Непал, уставясь в небо, Надрывался в поисках пути.
Ты познал и беды и лишенья, Свод беззвездный нависал, суров. И тогда для самоутешенья Ты придумал тысячи богов.
Веришь ты, что с этих снежных граней, Облакам и тучам вопреки, Взорам сверхъестественных созданий Открываются материки.