Собрание стихотворений. В 2 томах. Том 1 и 2.

Шубинский Валерий Игоревич

3

полжизни я знаю наощупь,руками, загребшими тьмы.осеннюю влажную ощепь,змеиную осыпь зимы —что дом? – просто камень змеиныйу однобережной реки:подъемы и въемы, краины,царапины и узелки —шершавый под тонким зализом,весь медленно-плоский, что шар, —он ухал подмоченным низом,подмошенным верхом шуршал,

4

но все, что услышал я, неслух, —как некто заперхал и сник:скрипящий передник на чреслах —чтo, рыбник? змеевник? мясник?молчание звука не краше ль,раз в нем окончанья слышны? —коль смерть – ледериновый кашельи

похруст на дне тишины;

5

но Бог – голубые приливыко зрительным нитям в мозгуза ртутными ртами оливысовсем на другом берегу —6.1992

Гуттаперчей цельнолитной…

Гуттаперчей цельнолитнойНаполняется к пoлночи сердце.Ктo же – ночью —Поддевает створку стамеской,Ктo искрящейся шкуркойСтирает облой с отливки,И куда он всякий раз уноситНезадавшийся мячик?И сколько их вообще нужно?1992

Ледяной дом

Когда в растерзанных поляхЗима вздыхает, как поляк,Неравноусою соломой, —Кривится над рекой соленойзвезда – Как у коня во лбу; —И тучный конь из тьмы зеленойСопит сквозь нижнюю губу.По льду всю ночь коньки без ног– И бегунок, и горбунок —Кружились с искрящимся вжиком;Холмов промерзнувших ежихамБыл страшен их дроблёный сверк; —И опускался с недожигомК ногам шутихи фейерверк.В ее расколотом домуСкользил в дыму из тьмы во тьмуПо половице луч мышиный;Заря женильною морщинойСползала на кисейный брег; —И над рассевшейся махинойВзывал поляк, как древний грек.1993

«Нет забвенья и никогда не будет…»

Нет забвенья и никогда не будет.Не за ним я уехал в далекий город,Где змеиный воздух снует кольчато,С пустоты сгоняя за кожей кожу.Где в волнистом небе кричат галчатаИ стучат ногами в раздранный бубен.Где в клекочущих пирамидальных гoрахСобран сор пергаментный и кровавый,Где гроза глотает мгновенный ворохПереломленных молний над переправой.Я проснусь на заре от стыда и злобыВ зарастающих мылом глазах монгола.Соляные башни сверкают в окнахРозовато, как сказано было, и серо.От грозы осталось на крышах мокрыхИ в продольных порезах речного горлаРовно столько волнистого блеска, чтобыНе порвались десятилетние звенья.Я не пробовал золота большей пробы,Потому что и там его нет, забвенья.1993

Переход границы

1

Бабочки борзые на прозрачной своркеОсаждают воздух, обмеревший в норке,Солнце замытое пахнет мочою…И воска полоска поперек речки…

2

Я – застывший рыбарь в сапогах до паха,Табаком пожолклым процвела рубаха,Ивка стоит надо мной со свечою,С пальцев соскальзывают колечки:

3

Скоро без остатку погрузятся в глинуволосы и руки – И взойдет на спинуВорон с изогнутым окунем в клеве:И ночь стрекочуще съедет по рельсам.

4

Стало, заночую в погорелой горке.Вроде бы и близко, да дозоры зорки, —Тлеет селенье в туманной плеве,Осели сети над лиловым лесом.

5

На рассвете речка ближе залоснится,Это на два шага перешла границаСтарую линию черных дупел —От котловины до половины сухого бора.

6

Нужно

собираться – развинчивать коленцаудочек и дудочек; Пеленать младенца,Что белоусые бровья насупил;

7

Сюда уже будут скоро.1993

Зима 1993

Реки иссеченная шкуркаМедлительным дыбом встает,Из желез ночных ЛенинградаСгустившийся капает йод.Прошел я от летнего садаСквозь жирные бронхи зимыНа красный корабль инженераВ обводах задушенной тьмы.Дымила невкусная сераИз серого тела в гробу,И щелкал пробитый хрусталикЗамерзшего зренья во лбу,И серые птицы из калекКружили над сетью дождя,Младенец кричал, как цикада,В дымящийся ров уходя.И плоская тень ПетербургаСклонялась к обратным местам,И странные, узкие люкиВсю ночь раскрывалися там.1993

Хор на дерево и медь

строфа I

Кажется, вышелушились бесследноЗерна глазного пшена,Только и видит обратное зрение,Ясное дотемна:Старые сумерки реже и бреннееВычесанного руна,Старое дерево медно,Старая медь зелена.

антистрофа I

Пойте, славянки, во мгле переулка,Шелком шурша о бока,Не обернуться лицом нераскаянным,Не обернуться, покаТолстые змеи идут по окраинам,Мохнатая машет рука —Русское дерево гулко,Немецкая медь глубока.

строфа II

За языком бы… Да много ли смыслаВ мертвой слюне палача?Много ль осталось объедков у барина,Латных обносков с плеча?Бывшая жизнь, ужурчит, переварена,Склизкую ткань щекоча, —Взмокшее дерево кисло,Скисшая медь горяча.

антистрофа II

То, что в окраинном ветре гугнило,Выветрилось без следа,Только ржавеет на мшистых обочинахВыкачанная руда.Старые девушки в платьях намоченных,Смолкните в никуда —Поющее дерево гнило,Поющая медь молода.

эпод

Кажется, все уже начисто сплавлено —Доверху высвобождена река.Кажется, все уже намертво сплавлено —Донизу выработана руда.Все, что распалось, по горсточкам взвешеноВ призраке выключенного луча.Все, что осталось, по шерсточкам взвешеноВ золоте вычесанного руна.1994

Зима 1994

Земля желта в фонарных выменах,В реке черна и в облаках лилова,А лошадь с бородою, как монах,И царь в ватинной маске змееловаУстало зеленеют из-под дырРазношенной до дыр кольчужной сети.Всплывает по реке поддонный дым,Ему навстречу дышат в стекла дети,И женщины, румяные с тоски,В стрельчатых шубах и платках как замокБегут от закипающих таксиИ заплывающих каблучных ямок,Где шелестит бескровно серый прахИ искрами вскрывается на взрыве.Там в порах смерть, там порох на ветрахИ ржавые усы в придонной рыбе.Там встала ночь, немея, на коньки,И, собственных еще темнее тeней,Засвеченные зданья вдоль рекиС тетрадами своих столпотворенийПарят над балюстрадой меловой,Где, скрючась под какою-то коробкой,Безумный Вольф с облезлой головойИ белой оттопыренной бородкойИдет.1994