Собственность Короля
Шрифт:
Раньше он даже без приказа хозяина любому тупо для профилактики в тыкву засаживал, а теперь стоит, ждет и даже зубы не скалит. В принципе, из всей нашей маленькой колядки на выезде, скалится и скрепит зубами только главный герой — Шуба.
Реально дупля не отбивает, что я приехал вообще не к нему, а вот к этим огрызкам былой роскоши.
— Ребят, — киваю себе за спину, — у нас с этой собакой сутулой свой разговор и маленькая войнушка. Я в принципе ее уже выиграл. А вот вам оно зачем? Вписываться за эту старую немощную кучу говна?
— Король, блядь, ты со мной перетирать приехал! — «оживает» Шуба и пытается быковать.
Правда
— Ты думаешь, я на тебя не смогу управу найти? — шипит он, но все так же издалека.
И вот это «издалека» играет против него намного лучше, чем моя откровенно скучающая рожа. Потому что парни здесь, включая Крысобоя, подписывались стоять за нормального солидного мужика, который их, если что, и отмажет, и прикроет, и всякое дерьмо в нашем цивилизованном мире выгребать не заставит. Ну так, чисто ходить за ним на случай, если голубь на священное темечко насрет. А что в итоге? Вместо солидного мужика — ссыкливый тощий карлик.
— Я думаю, ты уже просто пустое место, Шуба, — пожимаю плечами, разглядывая лица его «шестерок». Это такой тухляк, что развлекаю себя хотя бы пытаясь угадать, кто свалит первым. Кажется, вот тот долговязый, за спиной у Кирпича — рожу у парня конкретно перекосило сразу как просек, кто я такой. — И что ты очень, очень крепко ошибся, когда полез к моим девочкам.
— А ты хоть в курсе, чьи они дочери? — цедит Шуба и, наконец, набирается смелости выйти на взгляд глаза в глаза.
Я от такого явления даже присвистываю.
— Или Анна тебе не сказала? — никак не угомонится.
Меня прям заёбывает, что он имя моей Нимфетаминки своим грязным хлебальником песочит. А чтобы он лучше понял, как лучше не делать, цыкаю и резко подаюсь вперед, делая вид, что собираюсь пнуть его плечом. Шуба отскакивает, неудачно ставит ногу на какой-то камень и только вовремя подсуетившийся Крысобой не дает ему сесть в лужу и окончательно опозориться.
— Она не сказала тебе, чья дочь?! — Он пытается сохранить свой авторитет и снова лезет передо мной размахивать граблями.
Сую руки в карманы брюк и молча жду, что дальше.
Думает, я сейчас начну зубами скрипеть? Ногами топать? Или что, блядь?
— Чья кровь в девке, которую ты трахаешь?! Ну, Влад, эта сука тебя наебала!
Я не собирался его бить, ей-богу — даже мыслей таких не было. Приехал тупо выщипать последние перья из его куриной жопы. Ну максимум отправить в больничку нервы лечить. Но про моих нельзя говорить плохо. Никому.
Бля, а еще говорят, что со старостью приходит мудрость. К Шубе старость пришла с коллекторами — забирать последние мозги.
Я успеваю глянуть на его мелких «шестерок». Глянуть именно так, чтобы даже вон тот ссыкливый и явно не большого ума долговязый сразу просек, что впрягаться за хозяина не стоит — целее будешь. По большому счету единственный, кто еще стоит за этого пидара горой — эта громадина, «Крысобой». Поэтому мой следующий рывок рассчитан именно на него.
Когда он пытается вклиниться между мной и Шубой, чтобы прикрыть свою шавку собой, как и положено, будем справедливы, любому нормальному
Стряхиваю легкий прострел от удара в костяшки. Может показаться, что это просто легче легкого, но на самом деле все это «легко» вколотили в нас с Кирби кулаками и палками за каждый проёб. Телу пришлось научиться выходить за грань возможностей обычного человека, чтобы проворачивать вот такие «плёвые кульбиты». «Кульбиты», которые я хотел бы никогда не учиться делать.
Машу головой, чтобы избавиться от знакомых звериных рефлексов, которые Алекс и его дружки в меня вколачивали. Если надо драться — не тупи, бей первым, если почуял кровь — рви до конца, не дай встать тому, кто упал. Не ведись на разговоры, сопли, слезы. Не отступай, даже если дуло в лоб.
Эти ёбаные рефлексы не раз спасали мне жизнь.
Но это, блядь, то, что я хочу оставить здесь. Именно сегодня. Закопать под деревцем этого голодного зверя и вернуться в свой дом на пляже просто Владом Греем — архитектором, дурным цыганом с «полным Элвисом» в голове.
Поэтому, увы, Шубе все-таки придется втащить — по другому он просто не поймет.
Но вламываю ему просто в челюсть, в пол силы — чтобы упал, но не сдох.
Для Шубы сесть на жопу перед своими «шестерками» — это почти что смерть. Потому что тебя уважают ровно до тех пор, пока ты уверенно стоишь на ногах и пока можешь дать сдачи. А когда он с визгом хватается за моментально распухающую рожу — запугивать и давить свое он может разве что в курятнике.
Я присаживаюсь перед ним на корточки, молча жду, пока перестанет скулить.
Искоса смотрю на Крысобоя, и когда он все-таки фокусирует на мне внимание, предупреждающе качаю головой. Вмешается — получит еще. Я могу и сделаю — мы оба это знаем. А если посидит еще пару минут, изображая отходняк — никто не пострадает, даже вот этот старый кусок говна.
— Шуба, слушай, я завязал с этими бесполезными понтами, — смотрю на него «мордой питбуля», чтобы даже не сомневался, что могу запросто ему кадык вырвать, если хотя бы дернется. — А тебе сейчас тем более не до того. Так что давай ладом. Чтобы я тебя возле своей семьи не видел и не слышал больше никогда, или ты знаешь, что я могу сделать, когда психану по-серьезному. Последнее китайское, Шуба.
Он трясет сухим похожим на петушиный зоб подбородком. В курсе, пидар старый, что я с ним вообще на лайте взаимодействовал все это время. Расслабился, решил, что и меня придавил своим сраным авторитетом, а по факту его авторитета уже не хватит даже чтобы таракана прихлопнуть.
— Сиди, короче, на жопе ровно и в местах не столь отдаленных тебя не обидят.
Встаю, отряхиваю ладони и не существующие пылинки на брюках. Жаль, что так же легко не получится избавиться от гадливости после сегодняшнего разговора. Смотрю на «шестерок» — судя по рожам, их к такому жизнь не готовила.