Собственность Короля
Шрифт:
— Попробую, — так же серьезно отвечает она.
— Скинешь мне потом профиль — подарю тебе пару «ржавых» шмоток.
Она довольно улыбается, машет мне рукой, поднимает большой палец — и переключается на телефон. Никак не реагирует даже когда Влад захлопывает дверцу машины. Я порываюсь вперед, но натыкаюсь на его плечо и оскал сверху вниз, от которого мурашки по коже.
— Я поеду с ней, мистер Грей.
— Просто Влад, — говорит он. — Ну реально, кончай «выкать».
— Если вы думаете, что забрали мою сестру и теперь сможете использовать ее как…
— Я думаю, Рапунцель,
Он не угрожает, не повышает голос. Выглядит, правда, ни капли не обиженным.
Но мне действительно не по себе, поэтому, немного помешкав, прошу прощения.
— Это просто нервы, мистер Гре… Влад. — Оглядываюсь назад, на темную дорогу. Мой дом и отчим всего метрах в пятидесяти. — До сих пор не могу поверить, что нас даже не попытались остановить.
— Видишь вот этого мужика? — кивает на лысого водителя, который за все это время даже не глянул в нашу сторону. — Ветеран таких ебеней, что тебе и не снилось. С ним твой мелкий sister в полной безопасности. А мы с тобой поедем вот на ней.
Берет меня за руку и бесцеремонно тащит обратно к той маленькой спортивной машинке, возле которой до сих пор топчется Паша.
— Ты ведь умеешь водить, Нимфетаминка?
— Да, но мои права… Отчим забрал мою сумку.
— Ой, да забей — я бухой, мне нельзя. Так что ты довезешь нас до дома. Или до морга. — Он широко скалит свои идеально очерченные губы без грамма гламурной «надутости», мода на которую буквально косит ряды современных метросексуалов.
— Владислав… Александрович! — надрывно кричит Паша, когда Влад уже намыливается прыгнуть в салон кабриолета прямо через дверцу. — А как же… я?
— Кстати, насчет тебя, друг-ну-его-на-хуй-иметь-таких-друзей-Паша. — Влад разворачивается на пятках, слегка вытягивает подбородок в его сторону. — Правильно я понимаю, что ты был как бы в курсе того, какая хуйня творится?
Паша мнется, но кивает, пытается что-то мычать о том, что надо было действовать быстро, потому что…
— Вот вообще ни хуя не интересно твое блеяние, — закрывает ему рот Влад. — И так, друг Паша, если ты такой умный, то почему в глаз никому не дал, когда девчонке оплеух навешали? Или у тебя, типа, яйчишки не того калибра?
— Меня там не было, — огрызается он.
— В Африке что ли был?
— Нет, но…
— Значит, был. Когда молодую деваху в ее доме колотят старые козлы, любой здоровый мужик, если у него обе руки и ноги на месте, должен встать — и въебать каждому. Пока все не лягут, или пока его самого не уложат. — Влад прищелкивает языком. — Ты же не подружку спасать ломился — аж кувыркался. Ты просто хотел заработать. Так что, друг Паша, ты — хуйня из-под коня, а не друг. Исчезни с горизонта, пока я тебе член краником не завязал.
Я хочу вступиться за стремительно убегающего куда-то вниз от дороги Пашку, но…
— Сколько ты ему заплатил? — спрашиваю, еле ворочая языком, когда Грей садится на соседнее сиденье.
Влад долго-долго и очень пристально на меня смотрит. Просто в глаза, даже не пытаясь «облапать» взглядом другие части тела. Ему как будто все это вообще
— Так сколько? — нервно прокручиваю ладони на руле.
— Меньше, чем ты стоишь, Нимфетаминка. Все, давай, рули уже.
Я завожу мотор и немного морщусь от того, как громко он рычит. Ничего удивительного — машина все-таки спортивная и под капотом у нее то, что предназначено для стеклянно-ровных трасс и больших скоростей. Но я не разгоняюсь, стараюсь держаться ровно в «хвосте» едущего впереди нас внедорожника, в котором сидит моя сестра.
— И… куда мы едем? — рискую задать вопрос, ответ на который не хочу знать, потому что он вряд ли меня порадует. После того как Грей во всю катушку раз сто объявил при всех «уважаемых людях», что я теперь его собственность, вряд ли он отпустит меня с миром на все четыре стороны.
— Ко мне, — широко зевая, даже не потрудившись прикрыть рот рукой, говорит Влад. Протягивает ноги вперед, морщась от того, что в компактном салоне этого без пяти минут гоночного болида для его длинных ног места. Но все-таки кое-как устраивается, сползает чуть вниз и занимает на сиденье полу расслабленную позу.
Я не хочу давать повод думать, что боюсь, но видимо все равно слишком громко вздыхаю, потому что Влад в ответ громко хмыкает.
— Нимфетаминка, хватит трястись, а то я подумаю, что зря растрачивал свои могучие актерские данные.
— Актерские навыки? — не понимаю.
— Ты всегда переспрашиваешь?
— Только когда собеседник говорит никак не состыковывающиеся между собой вещи. — Хотя, надо признать, в разговоре с ним я постоянно этим злоупотребляю. Но только потому, что его настроение, повадки и даже стиль разговора за один этот вечер сменились минимум трижды.
— Забей, — он отмахивается от меня как от назойливой мухи.
— И… когда мы будем подписывать сделку? — может, если я буду делать вид, что мы все еще исключительно на стадии подписания договора о земле, все остальное, что он говорил моему отчиму… просто рассосется? — Я обещаю выполнить свою часть до…
— Конечно, выполнишь, куда ж ты денешься с подводной лодки. — Он как будто нарочно подчеркивает обреченность этой фразы характерными зловещими нотками в голосе.
Ну, логично — чудес в нашей жизни не бывает. Но попытаться стоило.
Влад тянется к музыкально системе, хаотично переключая радиостанции, пока не находит какую-то, где играют американское старье. Как раз один из романтических хитов Элвиса.
— Тебе норм? — спрашивает, посильнее разгоняя звук. — Или ты из тех, кому музыка прошлого года уже попахивает нафталином?
— Я люблю Элвиса Пресли, — говорю слишком уж степенным деревянным голосом.
Со мной всегда так — если волнуюсь, то обязательно говорю, как механический Буратино. Поэтому все романтические истории моей жизни (целых три!) заканчивались примерно на втором или третьем свидании — ну какому нормальному молодому человеку понравится, что его девушка ведет себя чуть-чуть активнее приколоченного к забору ящика для писем? А вдогонку примерно так же и скрипит, вместо того, чтобы восторженно щебетать в ответ на подаренный букет цветов и приятный ужин в дорогом ресторане?