Собственность короля
Шрифт:
Давот почти весь день страшно переживал, боясь, что трапеза не будет готова вовремя. Но вот настал момент, когда вся подготовка завершилась, и повар успокоился. Но потом он стал волноваться насчет прибытия короля. Он отправил одного зоркого мужчину наблюдать за дорогой, чтобы тот предупредил его, как только заметит короля и свиту.
Стемнело. Позвали факельщиков, чтобы они встали около королевского шатра и освещали его. Соусы держали на огне, пока они не подгорели. Приготовили соусы заново, выбросили их, приготовили
— Разбуди малышку, ступайте к себе. Король не приедет.
— А как же вся еда? — спросила Дар.
— Не прикасайтесь к ней. Королевский пир остается королевским пиром, хотя теперь попируют только черви.
— Хочешь сказать, что все пропадет?
— Да, у него вечно так. Всякого, кто тронет еду без его дозволения, наказывают поркой. Завтра всю еду для пира будем готовить заново.
Дар разбудила Тви, и они вернулись в шалаш Ковока, немытые и изможденные. Орк, по обыкновению, не спал и ждал их.
— Идти отдыхать, Маленькая Птичка.
Тви устало забралась к орку на колени. Ковок-ма заговорил с Дар по-оркски.
— Я чувствую запах крови Зна-ята.
— Я ношу ее, — отозвалась Дар на этом же языке.
— Я слышал об этом.
— Что это значит? — спросила Дар.
— Ты согласилась не убивать его.
Невзирая на усталость, Дар рассмеялась.
— Не убивать его?
— Хай, — кивнул Ковок-ма. — И никто не может убить его вместо тебя.
— Я поступила не мудро? — спросила Дар.
— Носить кровь означает, что между вами — честный уговор. Покуда держится запах крови, никто никого не убьет.
— А что будет потом?
— Этого никто не может сказать, даже Зна-ят. Время крови — время размышления. Зна-ят не знал, в чем мудрость. Вот почему он предложил тебе свою кровь.
Понимая, что Ковок-ма сам не станет давать советов матери, Дар спросила:
— Если бы ты носил кровь, как бы ты себя вел?
— Я бы не умывал лица.
Роскошно одетый, верхом на прекрасном коне, в сопровождении гвардейцев, король Крегант въехал в сборный лагерь на следующий день, ближе к вечеру. Дар слышала шум, сопутствующий появлению короля, но была слишком занята, чтобы уделить этому внимание. В кухонном шатре царила суматоха. Все блюда со вчерашнего пиршественного стола выбросили в реку вместе с заранее выпеченным хлебом. В итоге готовить пришлось больше, чем предыдущим днем, а времени на приготовления было меньше. В помощь Тви и Дар привели еще троих женщин, и все они весь день напролет трудились не покладая рук.
К вечеру пришли слуги в синих ливреях и начали накрывать стол. Еда из кухни постепенно исчезала, ушли мужчины, которые ее приготовили, а женщины остались мыть посуду.
— Слышала, изловили ту, которая сбежала, — сказала одна из женщин, чистя котел.
— Да, бедняжка, — вздохнула ее товарка. — Надо ей было жизни лишиться до того, как ее сцапали. Так было бы проще помереть.
Другая женщина поежилась.
— Да уж, куда как легче.
Третья спросила:
— А кто ее порол?
— Как звать его, я не знаю, — ответила первая. — Говорят, он старший мердант.
Дар знала, что на все полки — только один старший мердант.
— Кто эта женщина? — спросила она.
Никто ей не ответил. Дар продолжала слушать разговоры женщин между собой, но они стали сплетничать о незнакомых ей людях.
После того как женщины отмыли котлы, слуги стали приносить в кухонный шатер грязные тарелки. Дар и остальные помощницы повара еще мыли посуду, когда в шатер вошел ухмыляющийся мужчина в синей ливрее.
— Пошли, сучки, вас зовут на пир.
Женщины уставились на него, не понимая, шутит он или нет. Но тут пришел Давот и подтвердил — их действительно приглашают.
Слуга привел Дар, Тви и остальных женщин в тот шатер, где король пировал со своими приближенными. По трем сторонам стояли столы, и все, кто за ними сидел, воззрились на женщин, стоящих посередине. Король сидел прямо напротив в окружении подвыпивших придворных. Среди них Дар узнала Человека Королевы, но остальных она видела впервые. На столах не осталось почти ничего, кроме костей и объедков. Бороды пирующих были выпачканы соусами. Еды не осталось, но выпивки еще хватало. Возле столов суетились слуги в синих ливреях, подливали бренди в чаши и кубки. Дар противно было смотреть на пьяные рожи мужчин.
Тот, кто привел женщин в шатер, прокричал:
— Слушайте указ!
Пирующие немного притихли, а слуга продолжал говорить громким голосом:
— Наш всемилостивый повелитель решил, что будет славно, если эти низкородные девицы примут участие в его пиршестве.
Один мужчина крикнул:
— Слава королю!
Остальные ответили на это пьяным хохотом.
— Да будет всем известно, что его величество дозволяет им полакомиться яствами, каких они только пожелают. Господа, угощайте сучек!
Пьяные мужчины только этого и ждали. Они принялись швырять в женщин объедками, костями, корками хлеба. Женщины закрывались руками от этого обстрела. Наконец тот слуга, который их привел, прокричал:
— Стыд и позор!
Обстрел прекратился.
— Эти объедки прикасались к губам полководцев и особ королевской крови! — Слуга сурово воззрился на женщин. — Вы что же, слишком гордые для того, чтобы полакомиться этим угощением? Подобная неблагодарность заслуживает порки.