Собственность мажора
Шрифт:
Глава 24
Скрип снега под чужими ботинками приближается, а потом оказывается рядом. В тишине и плотном морозном воздухе выдыхаю пар и разворачиваюсь.
Он замер в двух шагах от меня, будто между нами существует невидимый барьер. Засунув руки в карманы куртки и слегка расставив ноги, обутые в здоровые коричневые «тимберленды». Из-за отделанного мехом капюшона и сумерек я почти не вижу его лица, но мне кажется, что его фигуру я бы узнала даже с расстояния в пятьсот метров и ни с кем бы не спутала.
— Привет, —
Произнесенное отрывисто и жестко слово повисает между нами, пока я мечусь внутри себя. Переполненная возмущением к его отцу, всеми силами душу желание броситься какой-нибудь гадостью, но если я это сделаю, разговор у нас будет короткий.
— Привет, — отвечаю тихо.
Молчим, и я боюсь, что он опять все испортит. Или это сделаю я. Кажется, в присутствии друг друга нам лучше вообще не открывать рот.
— У тебя шнурок развязался, — вдруг говорит он.
Шагнув ко мне, опускается на корточки у моих ног и сбрасывает с головы капюшон, после чего принимается неторопливо завязывает шнурок на моем ботинке.
— Ой… — бормочу, выставляя вперед ногу.
— Хочешь носом снег пропахать? — бормочет Ник.
— Нет… — закусываю губу, глядя на его взъерошенную макушку.
Покончив с моим шнурком, он запрокидывает лицо и смотрит на меня снизу вверх.
Мы опять молчим, а мои глаза бегают по его напряженному лицу.
Он делает тоже самое — изучает мое лицо в ответ. Ну или ищет на нем признаки того, что я пошлю его к черту… или еще куда-нибудь. Тогда он встанет и уйдет, и я за ним не пойду, а он… скорее всего на этот раз он больше не вернется… И я никогда не узнаю, как Никита Барков извиняется, потому что это именно то, что я хочу от него услышать, иначе… может в самом деле катиться к черту.
Продолжая сидеть у моих ног, он набирает в ладонь снега и сосредоточенно его комкает.
Я не умею говорить с ним нормально. У нас такого никогда не было. Перебирая в голове всякие варианты, все же спрашиваю очень тихо.
— Заблудился?
— Не-а, — отведя руку, запускает маленьким снежком в стену за моей спиной.
Выпрямляется, вставая в полный рост, и мои глаза плывут вверх вслед за ним.
Снова молчим, кажется, это сложнее, чем я думала. С ним все сложно, ничего простого и легкого.
Между его бровей складка. Выдохнув пар, смотрит на меня и спрашивает так же тихо:
— В магазин ходила?
— Эммм… — смотрю на пакет, про который успела забыть. — Да…
— Как дела? — тут же спрашивает он, заталкивая руки в карманы.
— Холодно, — ежусь, передергивая плечами.
— Пошли в машину, — машет он рукой в сторону своего БМВ.
— Ник… — сглатываю я слюну, мотнув головой.
Это слишком. Слишком быстро? Да, быстро. Я не готова. Я сама не знаю, чего хочу. Полчаса назад я клялась себе, что забуду его.
Мы
Втянув носом воздух, он смотрит в сторону, пока я проговариваю быстро:
— Я… то есть… ты… мы не сможем… у нас ничего не получится…
— Кто тебе сказал? — обрывает он, глядя в мое лицо.
— Скажешь нет? — выдавливаю из себя.
— Я здесь стою, перед тобой. На фига по-твоему?
— Может, чтобы извиниться? — предполагаю я, сложив на груди руки.
— Извини, — без заминок произносит он. — Я хреново себя вел. Давай забудем. Я был дебилом.
— Барков… — вздыхаю, опуская глаза.
— Морозова, — зеркалит он.
Вывалить на него все свои страхи и сомнения самая дурацкая идея на свете.
Отвернувшись, смотрю в сторону, чтобы не наговорить с три короба. Это просто… азарт, уверена. Потому что ни одна из его телок его не посылала, вот и все. Именно это пугает меня больше всего. То, что он наиграется, и это произойдет даже быстрее, чем я могу себе представить.
— Алёна, — зовет он с нажимом. — Ты слишком много думаешь.
— Кто-то же должен… — говорю устало, глядя на носы своих ботинок.
— Ты у нас местный психоаналитик? — произносит над моей головой. — Не уморилась за всех думать?
Подняв глаза, смотрю на него и тихо говорю:
— Думать — это мое естественное состояние.
— Я заметил, — откашливается он, а потом делает шаг вперед, подходя вплотную так, что моя грудь упирается в его.
— Рада… — отзываюсь я, глядя на верхнюю пуговицу его короткой куртки.
Мы соприкасаемся одеждой, и к своему счастью, большего он себе не позволяет.
— Пошли со мной в кино? — понизив голос говорит Барков.
Так, будто боится спугнуть окружающую нас тишину и это… перемирие. Это оно? Но мои сомнения никуда не делись! Пойти с ним в кино?
— Ник… — говорю сокрушенно, продолжая глядеть на кругляш его пуговицы.
— Алёна, — с легкой угрозой тянет он. — Я, блин, никогда девушку не уламывал на кино. Мне что, на колени упасть?
Из меня вырывается смешок.
Вскинув глаза, смотрю в его каменное лицо и вижу, что он не разделяет моего веселья. Сжав губы в тонкую линию, ждет ответа.
О, да чтоб его!
— Ладно! — выпаливаю я, топнув ногой.
— Аллилуйя, — хрипло говорит он, после чего разворачивается и широким шагом идет к своей машине, объявив. — Заеду за тобой через полтора часа.
Через полтора часа?!
Невозможный! Невообразимый тип!
Без него мне мгновенно становится холодно, потому что под куртку пробирается ветер.
Мое сердце взволновано колотится. Я кажется сделала глупость. Ужасную глупость.
Глава 25
Никита
Меряю шагами площадку перед старой пятиэтажкой, рассматривая горящие окна.