Собственность нефтяного магната
Шрифт:
Уж не знаю, где точно находится клиника, но останавливаемся мы у одного из бизнес-центров. Народа огромное количество, я даже теряюсь, когда выхожу вместе с охранниками и Жуковым на тротуар, направляясь к пешеходному переходу. Я даже не успеваю понять, что происходит. Я всего лишь перехожу дорогу вместе с охраной за спиной и с огромным количеством других людей, но секунда – и меня подхватывает поток, унося куда-то в сторону, совсем не туда, куда вроде бы было нужно.
– Молчи, - больно стиснув мой локоть, приказывает идущий рядом мужчина тихим голосом.
Сердце ухает куда-то в пятки,
– Отпусти меня или я закричу, - говорю глухо.
– Тебе же хуже. Ведь тогда ты точно попадешься охране Рустама.
Это звучит настолько неожиданно, что я резко поворачиваю голову в сторону, чтобы увидеть лицо незнакомца, но тут же получаю легкий тычок в бок.
– Не верти башкой, привлечешь внимание.
И я послушно шагаю рядом с мужчиной, даже не пытаясь вырваться. Почему? Просто из-за того, что тот уводит меня подальше от охранников Шахова? Мне даже не приходит мысль, что со мной могут сделать что-то плохое, потому что в голове лишь одно: мне помогут. Нашелся кто-то, кто поможет мне, и я не могу перестать об этом думать.
Мы сворачиваем к ряду припаркованных машин. Дверь одной из темных иномарок открывается и меня подталкивают к ней, заставляя сесть в салон. Я ныряю туда без раздумий и опаски. Самое худшее, что может случиться, ждет меня в скором будущем: я лишусь своего ребенка, если не придумаю, как действовать. Если не найду помощи.
Едва я оказываюсь внутри, как ко мне разворачивается лицом мужчина, в котором я узнаю Эрнеста Федоровича Семенова, того самого, что подходил ко мне на одном из выходов в свет. Конкурента Шахова.
– Ну привет, Алиса из Зазеркалья, - улыбается он, - Прокатимся?
– Вы?..
Меньше всего я ожидаю увидеть в машине именно Эрнеста.
– И я тоже рад тебя видеть, - улыбается он слегка лукаво.
Машина выруливает с парковки и за тонированными стеклами я вижу, как охрана вместе с Тимуром мечется по прилегающему к пешеходному переходу тротуару, разыскивая меня. Некоторое время мы едем молча, пока я все-таки не выдерживаю.
– Как вы меня нашли?
– Ну, девочка, это совсем несложно ведь, - качает головой Эрнест разочарованно, - я ждал другого вопроса от тебя. Главное зачем я тебя нашел.
Он выделяет интонацией слово «зачем», и я тихо хмыкаю. Ну конечно. Никто не стал бы помогать мне просто так, только не эти люди и только не в этом городе. Я оглядываю мужчину, останавливаю взгляд на глубоких морщинах у глаз. Они словно придают его взгляду какой-то хитринки, из-за чего кажется, что Смирнов почти все говорит несерьезно, полушутя, несмотря на почтенный возраст.
Поняв, что Эрнест молчит, выжидая, видимо, моей реакции на свои слова, я все-таки послушно спрашиваю:
– И зачем вы меня нашли?
Старик довольно улыбается.
– Мне нужна твоя помощь в одном очень деликатном и важном деле.
– С чего мне помогать вам?
– Хм, дай-ка подумать, - мужчина с показным видом вскидывает глаза к потолку и задумчиво оглаживает подбородок пальцами, - Наверное потому, что живой от Шахова ты не уйдешь, если будешь сопротивляться? А еще потому, что он не отдаст тебе ребенка?
– Откуда вы… - на автомате
– У меня есть свои глаза и уши в том доме, - улыбается он довольно.
– Юля… – догадываюсь я и Эрнест согласно склоняет голову.
– И что вы от меня хотите?
– Ну, в первую очередь, данные. Все, что ты только сможешь рассказать важного о Шахове, его делах, фирме. Как ты понимаешь, меня интересует не то, что лежит на поверхности, а… скажем так, информация, которую многие предпочитают скрывать и не афишировать, чтобы не вызвать скандала и проблем. Любая.
Почти сразу в мозгу всплывает мысль о том самом листке со списком фамилий, который распечатался самым первым принтер в кабинете Рустама. Но я молчу, конечно же, я ведь не сумасшедшая, чтобы выкладывать такую информацию. Во всяком случае не прямо сейчас. Возможно, это станет моим козырем, но главное, чтобы мне еще больше проблем это не принесло…
– С чего вы взяли, что я вообще возьмусь за все это и стану рисковать?
– Потому что это в твоих интересах? Потому что у тебя нет выбора? Выбирай сама, что тебе нравится больше всего. Поверь мне, желающих помогать тебе, кроме меня, не найдется. Ни правоохранительные органы, ни СМИ, ни прокуратура – ни на кого можешь не рассчитывать.
Молчу некоторое время, глядя себе под ноги и нервно сжимая пальцы. Как будто я не знаю, что шанса нет… Эрнест беспроигрышную тактику выбрал. Знает, что за любую соломинку сейчас буду хвататься.
– Я не имею доступа к его документам, - отвечаю глухо, - Он меня даже в свой кабинет не пустит больше в одиночестве. Не думаю, что после того, что случилось… мы с ним вообще сможем нормально общаться, о доверии и речи не идет вообще.
Смирнов будто и ожидает именно этого ответа, потому что не успеваю я договорить, как он деловито говорит:
– Я попрошу Юлию помочь тебе. Она управляющая, у нее есть запасные ключи от каждой комнаты, но, как ты понимаешь, охрана очень серьезно следит за тем, чтобы в жилую часть дома не было доступа ни у кого, кроме пары проверенных людей. Насколько я знаю, на второй этаж имеют право подниматься всего пара человек, но подкупить их, как ты понимаешь, у нас не вышло.
– И вы решили воспользоваться безвыходной ситуацией и использовать беззащитную женщину, да? Чтобы в случае чего и своих людей не потерять, и претензий к вам не было? Да и, случись что со мной, никому не будет дела до нищенки из захолустья, - безошибочно разгадываю я план Эрнеста.
– Ты умная женщина, - хвалит с улыбкой Смирнов и его улыбка выглядит издевательской.
Хмыкаю невесело. Умная, конечно. Была бы умная, не оказалась бы в такой ситуации, а теперь… он же знает, что выбора у меня нет. Глупо надеяться, что Шахов внезапно возьмет и изменит решение, не такой он человек. Он уже вычеркнул меня из жизни, стоило совершить ошибку. Я для него уже не существую: он заберет ребенка, а меня вышвырнет, как паршивого котенка. Обращусь в какую-то редакцию или на телевидение – вряд ли даже до эфира доживу. У него денег столько, что он на все способен, я уверена. И всё. Я больше не увижу своего сына, не увижу, как он пойдет в школу. А он… как он будет один? Кого назовет мамой?