Сочеванец
Шрифт:
– Уже давно научились использовать энергию солнца, воды и ветра, а также энергию распада атома. А вот почему используют такое экологически не чистое топливо мне достоверно не известно, но где-то слышал, что владельцы нефтяного бизнеса влияют на мировой рынок и тормозят переход на использование альтернативных источников, – ответил я ей.
– Зачем они это делают? – недоумевала Латира.
– Известно зачем. Чтобы нахапать множество вот этих вот цветных бумажечек, – показал я ей ценные банкноты. – И потом накупить побольше красивых
– Но ведь это же не рационально, – продолжала негодовать Латира. – Одни не могут купить и пары платьев, а другие, которые в меньшинстве, имеют возможность покупать платья тысячами, да ещё и травить газами всё живое на планете.
– О, Латира. Если б ты знала, насколько остро сейчас стоит эта проблема. И судя по будущей истории человечества, мы победим эту напасть, но столкнёмся с ещё более серьёзной проблемой для планеты.
– Может ты и прав, Сергей. Всему своё время. Но на самотёк такое бросать нельзя, потому что чем раньше человечество решит этот вопрос, тем больше жизней может быть спасено.
– Согласен с тобой целиком и полностью. Насколько мне известно, окончательный переход на экологически чистые виды энергий произойдёт в ближайшие пять-десять лет. Правительства цивилизованных стран уже издают новые законы, которые обязывают и, в то же время, поощряют использование гражданами электротранспорта.
– А что не цивилизованные страны? Они же своей неконтролируемой деятельностью травят своих цивилизованных соседей, – продолжала интересоваться Латира.
– С ними тоже проводится работа в виде консультаций и... некоторого экономического давления.
– Давления? – удивилась она.
– Ну... Как оказалось, пока это самый действенный способ... А вот, кстати, и мой родной дом.
– Это твой дом? – удивилась Латира убогости одноэтажного строения.
– Теперь только моя мама там живёт.
– Правители вашего государства совсем не заботятся о своих людях?
– Почему же? Заботятся. Но, видимо, недостаточно.
– Оно и видно.
Свою маму я заранее предупредил по телефону, что приеду её проведать, и не один, а с подругой. Мама очень заинтриговалась, что я приведу в дом кого-то из девушек, потому что до этого случая я никогда не знакомил её со своими подругами. И это понятно, ведь с теми девушками, с которыми я встречался ранее, мне было очень стыдно знакомить маму.
– Привет, мамуль, – сказал я маме, которая знала расписание автобусов и заранее дожидалась нас у порога.
– Здравствуй, сынок, – подошла она ко мне и обняла.
– Вот, знакомьтесь. Это Латира. А это моя мама – Анна Викторовна.
– Латира? – удивилась мама. – Это румынское имя?
– Э-э, – Латира посмотрела на меня, не зная, что ответить.
– Мам, у Латиры разные корни: и балканские, и среднеазиатские, и африканские, и ещё много и много разных примесей, – решил я
– Здравствуйте, Анна Викторовна, – с акцентом поздоровалась Латира.
– Здравствуй, Латира, – ответила ей мама. – Ой, а что это мы в пороге стоим. Проходите, проходите в дом. Я вам обед приготовила.
Мы зашли в дом, и Латира сразу же остановилась в коридоре, рассматривая на стене фотографии, где я был запечатлён в разном возрасте детства.
– А это мой Серёжа пошёл в первый класс, – комментировала фотографии мама. – А это он с дедом Витей строил домик на дереве. А вот Серёжа начал ходить в восемь месяцев.
– Ого! В восемь месяцев? Молодец, Сергей! – восхищалась Латира.
– Ну, хватит вгонять меня в краску. Пойдёмте к столу, а то уже в животе урчит, – сказал я.
Стол в гостиной был хорошо сервирован, как в ресторане, но блюда на него подавались самые, что ни на есть, обычные, домашние: борщ украинский с зеленью, нарезанное сало с тройной мясной прослойкой, салат «Оливье», овощная нарезка и выпеченный мамой душистый хлеб. Также мама не забыла поставить на стол компот и лёгкую вишнёвую настойку.
– Как работа, Серёж? Устаёшь сильно? – спросила меня мама, подкладывая в мою тарелку салат «Оливье».
– Да свыкся я уже. На работе меня ценят. Вот и отпуск даже предоставили, – отвечал я.
– А где вы встретились с Латирой? На производстве, наверное? – продолжала расспрашивать мама.
– Да, на том же объекте, где я и работаю.
– А кем ты там, Латира? Маляр или штукатур? – спросила мама, а я коротко хихикнул. Латира при этом опять непонимающе посмотрела на меня.
– Не, мам. Латира у нас по высоким технологиям. У неё очень хорошее образование.
– Ну, наконец-то, сынок, ты нашёл красивую и умную девушку, – обрадовалась она.
– Мам, мы просто дружим, – стало как-то неудобно мне.
– Ну, дружите, дружите, ребятки, и не теряйте друг друга. А что это у нас Латира молчит? Как тебе салатик, милая? – спросила мама.
– Спасибо, Анна Викторовна, не могу даже оторваться от него, – отвечала Латира. – Видимо, очень калорийный соус. Как его название?
– Что ты, что ты, это я сама делаю майонез. Стараюсь, чтобы получился низкокалорийный. Сейчас в моде бороться с лишним весом.
– Ага, мам, как тут бороться? И борщичок наваристый, и сало, и «Оливье», – хихикнул я.
– Да такое ж только по праздникам. А праздники у меня очень редко.
– Мама у меня ещё молодая – в следующем месяце только сорок три будет, вот она и хочет подкорректировать себе фигуру, чтобы захомутать Павла Петровича – главного бухгалтера с местного завода, – пояснял я Латире.
– Ой, Серёж, ну что за глупости, – занервничала мама. – Павел Петрович хоть и вдовец, но ни одной юбки не пропускает. Зачем он мне такой? Пятьдесят семь лет, ещё и с пузом.