Сочеванец

Драй Роман

– Ну, давайте ж уже начнём сеанс, – не вытерпел я. – Иваныч, а можно поприсутствовать в этом процессе?

– Конечно, Серёжа. Вам всем это будет только на пользу. Рассаживайтесь вокруг меня и расслабьтесь. Чедлик, а ты заходи внутрь моей голограммы, чтобы контакт был полноценным.

Робот Чедлик вошёл в голограмму Григория Ивановича и почти совпал с его очертаниями, а мы с Латирой, Ворди и Бельгазо уселись вокруг них и взялись за руки. Опустив головы и закрыв глаза, мы расслабились и стали дышать ровно.

Подобные сеансы с Григорием Ивановичем я проходил не один раз, но за продолжительный перерыв уже порядком

соскучился по приятным ощущениям получения информации таким способом. Мой мозг отлично тренирован благодаря таким методам познания чего-то нового, и потому готовность его к анализу мощного потока информации была на должном уровне. О скорости восприятия данных Латирой, Ворди и Бельгазо и говорить нечего – для современного человека, называемого ныне сочеванцем, это само собой разумеющееся. А робот Чедлик сам является носителем упорядоченной информации сочеванской цивилизации, поэтому мы рассчитывали на то, что путь по йоттабайтам базы знаний электронного спикера пройдёт относительно гладко. Почти так и случилось – никто из нас почему-то не запомнил никаких видений в этом сеансе, но по окончанию его в голове у каждого появилось множество вопросов касательно причин некоторых событий, происшедших до 2713 года и чем-то связанных с нынешним времени. Но вот Чедлик... После сеанса этот робот разрядился до нуля. Аккумулированная солнечная энергия Чедлика иссякла, а реактор потух и не хотел запускаться. Благо, рядом был его проектировщик Ворди – он-то и произвёл необходимое «искусственное дыхание», перезапустив системы робота. Чедлик воспрянул своим «электронным духом» и выбрался на свежий воздух, чтобы вдоволь надышаться, а через некоторое время вернулся и поделился с нами своими впечатлениями.

– Друзья мои, простите меня за эту слабость, однако функции эмоций оказались большой нагрузкой для моих нежных процессоров, – стал оправдываться изменившийся в поведении робот.

– Не переживай так, Чедлик, – успокаивал я его. – Мы знаем, что эмоции забирают немалое количество энергии, но и они же делают существование в этом мире более красочным и интересным.

 – Да, да, Сергей! – соглашался со мной робот. – Я прочувствовал, я познал это! Но вместе с тем мне стало понятно, что такое страх. Я стал бояться... Я стал бояться, что мой реактор остановиться и больше никогда не запустится. Неужели тогда наступит смерть? А что после неё? Куда денется моё электронное сознание? И существует ли загробный мир для таких дроидов как я? – расчувствовался Чедлик.

– Ты совсем как трёхлетнее дитя много вопросов стал задавать и одновременно философствовать как зрелый сочеванец. Возьми себя в руки, Чедлик! Ты нужен, чтобы помочь жителям Сочевана, – строго, как отец сказал Ворди.

– Ну, что ты, Ворди. Не надо так с Чедликом. Он получил возможность эмоциональных функций и пока не подстроился к ним. Ему нужна поддержка, а не строгие указания, – у Латиры проснулся материнский инстинкт, и она погладила робота по черепной биокоробке.

– Спасибо, Латира, ты настоящий друг, – обнажил свои искусственные зубы Чедлик.

– Ну, ладно, ладно. Чедлик, ты успокоился? – спросил Ворди.

– Вполне! – робот расправил свои плечи.

– Вот и хорошо, – сказал Ворди. – Готов обсудить с нами сеанс?

– Да, готов, Ворди!

– Отлично. Скажи, ты обнаружил какие-либо зацепки для взлома центральной сети Сочевана?

–

В процессе получения новых..., – начал робот.

– Извини, – прервал его Ворди. – Подожди, минуточку. Эй, Бельгазо! – позвал он юного капитана, который начал засыпать.

– Да, Ворди! – очнулся Бельгазо.

– С тобой всё в порядке?

– Сеанс познания немного утомил. Но всё хорошо. Мне уже лучше, – Бельгазо показал бодрый вид.

– Если нужно, то выйди на воздух и подыши. Чедлику вон помогло, – сказал я.

– Не-не, Сергей, я в порядке, и хочу послушать Чедлика. Продолжай, пожалуйста, Чедлик.

– Спасибо, Бельгазо, – вежливо поблагодарил робот. – Так вот, во время сеанса при получении новых данных мои процессоры зафиксировали несколько совпадений по конфигурациям всемирной сети того времени и центральной сети нынешнего Сочевана...

– Так, так. И? – нетерпеливо спросил Бельгазо в предчувствии хороших новостей от Чедлика. Кстати, Григорий Иванович после сеанса стоял молча и не двигался, а мы сразу и не заметили этого, сконцентрировав своё внимание на Чедлике.

– И эти совпадения настолько весомы, – продолжал робот, – что при знании ключевых алгоритмов этих конфигураций, которыми пользовались до Новой эры, мы бы смогли применить эти ключи для взлома сети Сочевана.

– И мы знаем эти алгоритмы? – тут уже не выдержал я.

– Знать-то знаем, – деловито отвечал Чедлик, – но вот применить их будет физически сложно.

– Что значит физически сложно, Чедлик? Разве физическая сила может помешать искусственному интеллекту? – спросила Латира.

– В данном случае физическая сила может помочь искусственному интеллекту, но у нас её недостаточно, – отвечал робот.

– Чедлик, говори, сколько нужно физической силы? – напряжённо спрашивал я.

– Требуется триста девяносто пять субъектов – живых организмов или роботов, которые будут способны одновременно активировать ключи в различных точках Сочевана.

– Хм, – задумался я. – Нас пятеро. Остаётся ещё где-то найти триста девяносто персон... Но где ж их взять, находясь в нашем положении?

– Может, Григорий Иванович подскажет в этом вопросе что-либо, – Латира повернулась к электронному спикеру.

– Иваныч! Что с тобой? – заметил я необычное состояние его голограммы.

– Он не двигается, – тихо сказала Латира, проведя рукой сквозь электронного спикера.

– Иваныч, ты чего это? – опять я обеспокоился.

– Его надо перезагрузить! – сказал Ворди и направился к столу с кнопкой, отвечающей за основное питание «Хранилища».

Ворди нажал на кнопку под столом и всё вокруг вмиг окутал мрак, и только глаза Чедлика светились красным цветом, активировав функцию ночного видения. От такого зрелища стало немного не по себе, когда глаза робота в темноте, напомнили мне одного персонажа культового фильма конца двадцатого и начала двадцать первого века. Но потом, осознав, что передо мною настоящий человекоподобный робот сорок второго века, я даже немного возгордился предоставленною мне редкой возможностью окунуться в реальный мир будущего. Осмысление этого прошло в течение нескольких секунд, по истечении которых Ворди запустил энергию в «Хранилище». Вновь появилась голограмма Григория Ивановича в том же самом неподвижном состоянии, и даже навигационное меню, которое высветилось над столом, не реагировало на команды.