Сочинения в 3 томах. Том 2. Диктатор
Шрифт:
Штупа ушел на монтажную метеоплощадку. В штабе мне выделили отдельную комнату со стереоэкраном во всю стену и пультом набора информации. Теперь на своем экране я мог продублировать любой интегратор и самописец подземной разведывательной лаборатории - каждому прибору отвечала своя комбинация цифр на моем пульте.
Маршал Ваксель дошел до такой наглости, что не сбивал летающих над ним аэроразведчиков. Он был уверен в своем превосходстве над нами. Он знал, что я прибыл в Забон и командую обороной. Между нами протянулась невидимая связь. Он издевался надо мной уже тем, что давал разглядывать, как движутся
Вошел Казимир Штупа.
– Генерал Семипалов, я готов. Когда начинаем?
Я подвел его к экрану и включил общую картину юго-западных окрестностей. Гряда невысоких возвышенностей, дугой опоясавших город с востока до моря на севере, именно здесь, на юго-западе, была всего ниже, и именно сюда Ваксель нацелил свои ударные дивизии. Перед возвышенностями простирались болотистые и лесистые низины, их постепенно заполняли машины и люди.
Цветные картинки экрана отчетливо рисовали накопление неприятельских войск. С вершин гряды срывались молнии, дальние электробатареи нашей обороны уже пробовали огонь.
– Завтра до полудня они закончат сосредоточение, - сказал я.
– Во второй половине дня Ваксель даст солдатам отдых. Утомленные войска он в атаку не погонит. Кортезы воюют по науке, Казимир. Завтра к ночи они начнут натиск. Ночью разыграйте над ними ураган, а если не удастся сдуть карабкающихся на холмы, утром смойте их оттуда, залейте потопом. Вы не опасаетесь контрциклонного противодействия?
– Ваксель везет несколько таких же метеогенераторных установок, что и у меня. Монтаж их заканчивается.
– Но это означает…
– Нет, Семипалов. На мои метеоустановки работают все метеостанции страны. Я буду лишь распределять облачные массы, которые издалека транспортируются к Забону. У Вакселя нет метеомощности, сравнимой с нашей.
– Завтра перебазируюсь к вам, - сказал я, отпуская Штупу.
– Прищепа смонтирует на вашем командном пункте такой же обзорный экран.
К утру следующего дня Ваксель подвел свои ударные части к возвышенностям, оборудовал электробатареи, замаскировал их и дал дневку солдатам. Только редкие водолеты проносились над замершей местностью. Я приказал не тратить на них снаряды, наши артиллеристы плохо сбивали движущиеся цели, да и не следовало расшифровывать огневые точки.
В полдень я перебрался к Штупе. Он оборудовал свой командный пункт на обратном скате холма. Метеоцентр походил на любой другой военный командный пункт: по стенам самописцы, интеграторы, командная аппаратура, акустическая и оптическая связь… И операторы в военной форме. Сам Штупа сидел в уголке за особым пультом, сбоку высился обзорный экран. Он хмуро сказал:
– Приготовления у них закончены. Третий час отдыхают.
–
– Нам не до отдыха. Самый пик подготовки.
Я вышел наружу и присел на камень. Солнце склонялось к западу. Стояла середина лета, от травы струилось тепло и терпкие запахи. Небо, безоблачное, бледно-голубое, жарким колпаком покрывало холмы и низины. В мире стояла великолепная тишина, умиротворение и вялость, ни одна травинка не шевелилась. Но не только разумом, а и всей кожей я постигал великое внутреннее напряжение, охватившее природу в этот послеполуденный час. Природа не отдыхала томно и благодушно, как полагалось ей в дни позднего лета, а сдерживала внутренний трепет - она-то знала, какую бурю накапливают в ней.
Затем на восточном краю неба возникли первые облачка. Я думал, что тучи будут мчаться на нас из глубины страны; там их накапливали и упорядочивали в массы неохватной толщи, ждущие лишь транспортного циклона, чтобы ринуться на запад. Но туч не было, были беленькие облачка, возникавшие в прозрачном воздухе как бы из ничего. И они не двигались, а стояли, лишь постепенно становились крупней и из слепяще белых превращались в серые и темные. Из командного пункта вышел Штупа.
– Кортезы разгадали наш маневр, генерал. Посмотрите на запад.
Я навел бинокль на противоположную сторону неба. Там появились такие же белые облачка, что и на нашей стороне, и они тоже укрупнялись и темнели и так же неподвижно торчали над скрытыми позициями кортезов, как наши над нами.
– Противодействие нашей метеоатаке?
– спросил я.
– Точно так.
– Это опасно?
– Не думаю. Здесь их метеомощности несравнимы с нашими. Но неожиданности не получилось. Соответственно, и другой эффект.
– Но залить их в низине мы сумеем?
– Нам тоже достанется. Обязан поставить вас об этом в известность, прежде чем прикажете метеоатаку.
– Нам уже досталось, Казимир. Враг подошел к последней линии обороны. С первым сигналом индикаторов, что кортезы выбираются из укрытий и карабкаются наверх, начинайте смывать их.
– Постараюсь, - ответил Штупа.
Ответ прозвучал так не по-военному уклончиво, что я потребовал объяснений. Штупа снова показал на запад. Солнце там скрылось в тучах. На западе вечером полагалось быть светлей, чем у нас. Но у нас еще меж облаков сияло небо, а над кортезами густела ночь. Впечатление было такое, будто противник богаче облаками, чем мы. Я сказал об этом Штупе, он хмуро улыбнулся.
– Нет, конечно. Кортезы готовятся к контрциклонной борьбе, чтобы ослабить наше водоизвержение.
Из-за сгущения облаков вечер наступил часа на два раньше своего времени. Я воротился на командный пункт и не отрывался от экрана. Фердинанд Ваксель вдруг стал доказывать, что не все в его действиях можно предугадать. Ни одна машина не показывалась из укрытий. Он расположил свою армию в глубоких низинах, и хладнокровно позволил мне использовать все преимущества нашего расположения. Впервые он действовал не так, как действовал бы в его положении я. Я не считал, что он глупей меня. Но все же самым умным для него было бы вырваться из низин, не дожидаясь ливня, и, овладев возвышенностями, открыть последние запертые ворота на Забон.